— Простите, — сказала я Габриэлю и нырнула в толпу. Но я успела пройти лишь половину пути в море людей, когда Нат развернулся и ушел.
Я догнала его на тусклой площадке тихой лестницы, он уже хотел пойти вниз.
— Нат, стой. Это я.
— Люси! — его глаза расширились, я застыла перед ним у ниши, заполненной белыми гиацинтами. — Я не мог тебя найти. Ты выглядишь… — он покачал головой, словно не мог подобрать слова.
Не важно. Его слова все говорили. Меня наполнило счастье.
— Я тоже рада тебя видеть, — тихо сказала я. Он был одет неброско, как всегда, без моды, которую любил Габриэль, но черная ткань хорошо облегала его плечи, а белая рубашка оттеняла его темные волосы и тени на лице. Его туфли были слишком тяжелыми для танцев, но отполированными. Мне было все равно. Он был здесь.
— Боюсь, я не могу остаться, — сказал он.
Мое счастье угасло.
— Не можешь? Но Норри сказала…
— Что я хотел тебя увидеть? Да. Я думал, что должен сказать тебе лично…
Я задержала дыхание.
Он посмотрел в сторону главного зала. Музыканты начали новый танец.
— Я ошибался насчет Сивиллы.
Я ожидала от него не это.
— Сивиллы?
— Я недооценил ее, — сказал он. — Она стала тебе хорошей подругой. Это я вижу.
— Я рада, — разговор шел не туда. — Так ты за новую пару? За Сивиллу и короля?
— Если король так решит, я пожелаю им радости, — сказал он, но в глазах были сомнения.
— Но…? — спросила я.
— Вряд ли он это сделает.
— Он может, — сказала я, думая о нашем с королем разговоре. — Может.
Нат пожал плечами.
— Даже если он это сделает, они неравны.
— Как это? — осведомилась я.
— Он королевских кровей, а она — нет.
— И что? В детстве они были в одних кругах, их отцы дружили.
— Они знали друг друга в детстве? — удивился он. — Может, это упростит ситуацию.
— Конечно.
Он покачал головой.
— Ты не понимаешь. Быть королем — значит быть вдали ото всех, хранить тревоги и заботы, которыми не делятся. И их паре будут мешать. Из-за этого их браку будет сложно состояться.
Я прижалась к стене.
— Мы говорим о Сивилле и короле? — медленно спросила я. — Или о нас?
Его щеки потемнели, но он ответил:
— Что говорить о нас, если у нас препятствий будет даже больше?
— Каких? — я хотела дать ему понять. — Я говорила с королем, Нат. Я сказала ему, что не позволю Совету решать мое будущее, и он согласился.
— Я это слышал.
— Слышал? — я оттолкнулась от стены. — Король рассказал?
— Да. И Пенебригг.
— О, — меня окатило горячее унижение. Он все это время знал, что я свободна, но не действовал. Я уже не чувствовала уверенности.
— Люси, не смотри так. Прошу, — Нат шагнул ко мне и остановил себя.
Он был в дюймах от меня, но это могло быть и сто миль. Лестница была тихой, как гробница, запах гиацинтов удушал.
— Ты передумал? — было сложно говорить, но я должна была знать.
— Люси, мое сердце никогда не передумает.
Мое дыхание стало учащенным.
— Тогда почему…?
— Потому что это не сработает, — его ореховые глаза были полны боли. — Ты ведь тоже это видишь.
— Не вижу. И кому важно, что думают другие люди?
— Не в том дело, — сказал он. — Мы разные.
— Что?
— Я давно не видел тебя колдующей, — сказал он. — Я забыл, как ты сильна. А ты становилась все сильнее. Я же… будем говорить правду, я лишь обычный человек.
Я начала возражать, но он поднял руку.
— Не пойми превратно. Я рад, что ты смогла себя спасти. Очень рад. Потому что я не смог бы сделать этого, даже сильно стараясь. Я не мог защитить тебя. Я не могу дать тебе то, что нужно. И все.
— Откуда тебе знать? — возмутилась я. — Ты удерживаешь меня на земле, Нат. Ты слушаешь меня. Тебе я полностью доверяю, — я склонилась к нему, наши губы почти соприкасались. — Ты для меня все и даже больше.
Он почти сдался, я видела по его глазам. Но там было и отчаяние, которое я видела, когда он давал мне подснежник. Он хотел то, что не мог получить.
Он отпрянул.
— Нат? — я вдруг испугалась.
— Хотел бы я, чтобы все было так просто, — сказал он. — Но это не так. Та ночь, когда мы поссорились, когда ты не сбежала, осталась со мной.
— Потому что я отказалась? Нат…
— Потому что ты была права. Я не могу ничего тебе предложить. Ничего, что тебе нужно. У меня нет статуса, положения, богатства. Я хотел защитить тебя, но не смог. И это нужно изменить.
— Мне не нужны деньги и власть, — как заставить его понять? — Ты — это ты. Этого мне хватит.