Может. Но не я.
Но встреча была не такой неловкой, как я боялась. Габриэль шел впереди армии придворных. С воплями они окружили нас с Сивиллой и увели на банкет.
† † †
Банкет был чудом! Главный зал был украшен цветами, был просторным, но людей было столько, что даже он казался тесным. В каждом углу были толпы придворных и членов Совета, хотя Ната я не видела.
А потом я оказалась за дальним концом королевского стола между лордом Габриэлем и лордом Ффолксом, союзником Рэкхема, который тоже приносил мне букет. Не лучшие спутники для ужина — Габриэль отодвинул для меня стул раньше, чем я поняла, что происходит — но это было неважно. Шум толпы был таким, что говорить не удавалось.
Стол был роскошным. Фарфор и серебро сияли на чистой скатерти, свечи блестели на хрустале ваз и бокала в моей руке. Но меня потрясла еда. Появлялись тарелка за тарелкой, и всюду были разные блюда.
За лордом Ффоулксом Сивилла брала устриц из золотой миски. Тетя Горинг с глазами гусыни, с которой я все-таки познакомилась, сидела напротив нее и наполняла тарелку жареным лебедем и спаржей. Лорд Ффоулкс справа от меня ел ветчину и ростбиф. Слева Габриэль передал мне большую тарелку клубники. А всего блюд было около шестидесяти, как сказал мне Ффоулкс.
Я обрадовалась клубнике, это было необычно для середины февраля. Я взяла себе немного, а еще сметану и несколько устриц, а потом взял ложку. Я не могла дождаться, когда попробую это. Я почти ничего не ела сегодня, я была голодна.
Голодна…
Я подумала о детях, которых видела в дороге. Вот кто голодал. Я опустила ложку.
— Ешьте, миледи, ешьте! — лорд Ффоулкс был рядом, но кричал, чтобы его было слышно. — Не скромничайте. Запасов хватит на две такие толпы.
Я повысила голос в ответ.
— Лорд Ффоулкс, откуда эта еда?
— Откуда? Не морочьте этим милую головку, Певчая. Ешьте и наслаждайтесь, — он попытался добавить мне клубнику на тарелку.
Я вскинула руку.
— Нет, спасибо, — милую головку? Он думал, это меня порадует?
Видимо, да. Он обиженно вытер салфеткой рот.
— Может, вы не ощутили дух события, миледи. Банкет — это праздник.
— Не уверена, что можно праздновать, — сказала я, но лорд Ффоулкс уже повернулся к Сивилле. Габриэль склонился ко мне и сказал:
— Хотите знать, откуда еда?
— Да, — я склонилась к нему, надеясь, что он ответит мне. — Еды много, она разная. Из Англии? Или ее закупают?
— Я сам не знаю. Но спрошу у Рэкхема. Он знает. Он все знает, — он осушил бокал. — Рэкхем в каждой бочке затычка, — он издал смешок, глядя вдаль.
Я проследила за его взглядом и увидела Рэкхема справа от короля, он выглядел как полубог в сиянии свеч. На его тарелке были все деликатесы, он резал оленину. Он точно не думал о голодающих за стенами дворца.
С ножом в воздухе Рэкхем поднял голову и прищурился, поймав мой взгляд. Враждебность на его лице прогнала остатки моего аппетита.
Я отодвинула тарелку.
— Он — чудовище, — сказал Габриэль мне на ухо.
Я была потрясена его ядом и тем, как наши чувства совпадали.
— Говорят, его отец еще хуже, — продолжил Габриэль. — Но в это сложно поверить. Хотя они говорит, что он ломает всех, кто перечит ему, даже своего сына. Он чуть не убил Рэкхема как-то раз, — он добавил мстительно. — Я бы хотел это увидеть.
Я не знала, как ответить, и сказала:
— Вы хорошо знаете семью?
— Знаю ли? Да, — сказал Габриэль. — Я подопечный Рэкхема.
Он уже не был веселым, а выглядел напряженным. Я осторожно задала вопрос:
— А что это значит?
— Когда мой отец умер в прошлом году, придворные назначили Рэкхема моим опекуном, и у него все состояние, что я унаследую. За плату.
Я была достаточно долго при дворе, чтобы слышать о таком.
— Он подкупил их?
— Конечно, — Габриэль скользнул ножом по тарелке. — Так все и делают. Опека им выгодна, ведь можно зарабатывать на землях, пока подопечный не повзрослеет. Вряд ли что-то останется от моего наследия, когда мне исполнится двадцать один.
Конечно, он хотел философский камень. И я с тревогой задумалась, не хотел ли он жениться на мне ради решения проблем с деньгами?
Словно ощутив мои чувства, Габриэль лениво улыбнулся.
— Почему мы говорим о таком мраке? — он склонился ближе. — Поговорим о вас.
— Я бы лучше послушала о Рэкхеме, — сказала я. — Что он сделал с вашими деньгами? Вы знаете?
— Сделал себя богаче, — Габриэль осушил еще один бока вина и налил себе еще. Карие глаза его были рассеянными, он прошептал мне. — Он правит пограничными землями как король. Но он не король. Нет. Пока что.
Я удивленно ответила:
— Пока что?
— У него огромные амбиции, — тихо сказал Габриэль, глядя на Рэкхема зло и со страхом. — Но он третий в очереди на трон, перед ним два кузена Генриха. И его положение ухудшится, если у Генриха будут сыновья. Он надеется лишь забрать корону силой.
Хоть я ненавидела Рэкхема, в это верилось плохо.
— Он спас королю жизнь в бою, — возразила я.
— И сделал себя героем, верным человеком короля, силой за троном, — сказал мне на ухо Габриэль. — Идеальное место для ножа в спину. Он хочет смерти короля, говорю вам. Он это и замышляет.
Я покачала головой, не веря.
— Есть доказательства?
Габриэль стукнул пальцем по бокалу и с опаской огляделся.
— Я не могу об этом говорить. Опасно, — он сделал глоток вина и прошептал. — Но это правда.
Я не успела спросить, король вскочил со своего кресла.
— Помогите! Ради неба, помогите!
Мы все в тревоге встали, король повернулся к человеку слева, а тот упал в тарелку. Я успела понять, что в ужасном состоянии сэр Исаак.
— В чем дело? — воскликнул Габриэль.
— Что-то не так, — сказал лорд Ффолкс.
Но ответил Рэкхем:
— Яд! — проревел он, и в комнате стало тихо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ВОПРОС ДОВЕРИЯ
— Кто-то отравил главного алхимика, — завопил Рэкхем поверх наших голов. — Ведите шеф-повара.
— Позовите королевского лекаря, — в отличие от Рэкхем король не кричал, но голос его было слышно. — Сэр Исаак еще дышит. Может, его удастся спасти.
Габриэль вскочил со стула.
— Ваше величество, у меня есть познания в медицине…
— И у меня!
— И у меня!
Половина десятка людей собралась возле сэра Исаака и шумно обсуждала, что можно сделать. Рэкхем ушел, криком вызывая повара. В шуме крикнул король:
— Может, нам поможет леди Певчая.
— Конечно, Ваше величество, — я подхватила шелковые юбки и тревожно пошла вперед. Что король ожидал от меня? Он думал, что я могу песней исцелить сэра Исаака?
— Сделайте, что можете, Певчая, — сказал мне король.
Я подошла к сэру Исааку, лежащему в тарелке. Его лицо было красным, рот с тонкими губами — открытым, руки дрожали, как листья в ноябре. Что бы ни сделало это — болезнь, яд — он был в плохом состоянии.
Даже в лучшие времена мне было бы сложно ему помочь, ведь у меня не было ничего для исцеления. А сейчас времена были плохими. Но сэр Исаак мог умирать, и я не могла стоять здесь и ничего не делать.
Конечно, я даже не могла подумать о пении после того, что случилось утром. Но не так опасно было слушать. Я знала, что у всего, даже ядов, если особая музыка, своя Дикая магия. Может, в отчаянии мой слух обострится, и я уловлю яд и пойму, что это за вид.
Это же сэр Исаак, мой давний союзник. Я должна попытаться.
Я склонилась к его рту и прислушалась. Да, что-то было… но шума было слишком много, чтобы я могла услышать.
— Прошу, — сказала я королю, — вы можете утихомирить их?
— Тишина, — приказал король. — Тишина. Ради Певчей.
Они притихли, и я поняла, что ошиблась. Теперь все смотрели на меня. Люди ждали чудес. Я напрягалась, но слышала только слабый звук, резкий и бессмысленный, словно гремели булавки.