— Я сниму его, — я потянулась к пуговицам.
Марджери остановила меня.
— Нет, миледи. Посмотрите, как вам.
Она подвела меня к зеркалу, и у меня перехватило дыхание.
Каждый раз, когда Марджери говорила об одежде, я заявляла, что не хочу ничего вычурного, не хочу позолоты и камней. Эти деньги можно было потратить иначе, были люди, которые в них нуждались. Марджери всегда кивала, но блеск ее глаз меня беспокоил. Я боялась, что она принесет платья, что превратят меня в высокомерную придворную даму, для которой мода важнее всего.
Я была потрясена, ведь платье было идеальным для меня. Оно было простым, но идеально подчеркивало тело, серебряные нити сияли как звезды на бледно-желтом шелке. Когда я повернулась, юбки замерцали как лунный свет.
— Люси? — Сивилла открыла дверь. — О, ты здесь! Я привела гостя.
Она ворвалась в комнату со спутницей: морщинистой женщиной, которая так много для меня значила.
— Норри! — вскричала я. Забыв о платье, я бросилась к ней.
Норри тоже не замечала платье.
— О, девочка моя, — гладя мои волосы, она обняла меня. — Ты преодолела такие опасности! А меня рядом не было.
— Я рада, что ты теперь здесь, — ее объятия не забрали боль от молчания Ната, но ее было проще выносить.
— Несколько дней я думала, что уже не встану, — продолжила Норри, словно не слышала меня. — А когда я отправилась за тобой, меня задерживало все, что могло…
— Ты в порядке, остальное не важно, — сказала я, пытаясь успокоить ее.
— Но ты была одна…
— Все хорошо, — сказала я. — Правда. Ты была права: я была сильнее, чем думала.
Мои слова достигли ее. Она отошла, чтобы осмотреть меня, и я увидела в ее глазах то, что странно напомнило о Нате: сожаление и гордость.
— Да, дитя. Да. Меня не было рядом недолго, а ты уже выросла. И как прекрасно ты выглядишь, — она кивнула Сивилле. — И она тоже. Я помню, как вы лепили куличики из грязи в саду. А теперь вы такие прекрасные юные леди.
— Я не очень-то изменилась, — возразила Сивилла. — Вы меня сразу узнали.
— Конечно, — сказала Норри. — Ты — вылитая мать. А эти ямочки, разве можно их забыть?
Вот и ответ про Сивиллу, хоть он опоздал. Я рассмеялась.
— О, Норри, как же я тебе рада!
Сивилла улыбнулась.
— А мне?
— И тебе тоже.
Я попыталась обнять ее, но она отпрянула.
— Нет, нет, ты помнешь это шикарное платье. Марджери, ваша работа? Вы — гений. Никто не отведет от тебя сегодня глаз, Люси.
— Я не буду танцевать…
— Ты должна! — сказала Сивилла. — Это так весело. А веселья с этими встречами Совета у тебя было мало, — она скривилась. — А до этого — тем более.
— Я лучше останусь с Норри, — сказала я, обняв ее рукой.
Норри с улыбкой покачала головой.
— Это мило, дитя, но я только с дороги, я хочу лечь пораньше. Так что иди и веселись с Сивиллой. Я не буду портить вечер.
Она выглядела уставшей. Я не заметила этого раньше, а теперь поспешила довести до кресла. Норри с вздохом опустилась в него.
— Ты ничего не испортишь, — сказала я ей. — Я не против остаться здесь.
Глаза Норри блестели.
— Может, но я уверена, что юный Нат не согласится. Я видела его по пути…
— Нат здесь? — мое сердце взлетело, как фейерверк.
— Да. А что странного?
— Его не было, — мой голос звучал странно. — Он был в Лондоне.
— А теперь он здесь, — сказала Норри, смеясь. — Он сказал, что у него есть дела, но он надеялся увидеть тебя позже. На танцах, видимо.
— Конечно, — Сивилла обхватила мою руку. — Все решено, Люси.
Все во мне трепетало от восторга.
— Хорошо, — я провела рукой по серебристым юбкам. — Я иду.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
НЕРАВНАЯ ПАРА
До танцев я оставалась с Норри, слушала о ее путешествии и отвечала на вопросы о случившемся в Гринвиче. Когда я рассказала, что король попросил меня остаться при дворе, она хорошо восприняла это.
— Я сюда добралась, можно немного и задержаться, — сказала она, пока пила ромашковый чай, который сделала ей Марджери. — Твои комнаты милые и теплые, да? И я рада снова увидеть Сивиллу. Она сказала, что здесь и ее служанка Джоан.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но хочу познакомиться. Я помню ее сестру, она была няней Сивиллы, как я — твоей, и она была добра ко мне тем летом, — она опустила чашку, и я снова увидела, как она устала.
— Тебе пора отдохнуть, — сказала я. — Займи мою кровать.
Она начала возражать.
— Так надо, — сказала я. — Мы с Марджери потом устроим мне кровать.
— Но тебе будет неудобно…
— Я буду в порядке. И я собираюсь танцевать всю ночь.
Она рассмеялась.
— Хорошо. Так и сделай. А я с благодарностью займу твою кровать, — она коснулась моей руки. — Обними Ната за меня.
Я улыбнулась.
— Хорошо.
† † †
Позже вечером, когда Норри легла в кровать, я пошла на танцы. Даже на ступеньках было слышно гармонию скрипки, флейты и контрабаса. Мои ноги топали в такт их ритму, я хотела танцевать.
Когда я добралась до главного зала, там уже собралась огромная толпа. Я могла лишь пробивать путь, ведь никто не смотрел на меня, хоть я и была Певчей. Люди смотрели в центр комнаты. Я тоже пыталась заглянуть туда, чтобы понять, на что они смотрят.
Сначала я видела только спины и головы людей впереди, но я улавливала шепот поверх музыки.
— …разорвет переговоры…
— …слышал, что он не женится на девушке, которую никогда не видел…
— …третий раз с ней танцует…
— Четвертый, старик, а ночь только началась!
— …не могу его винить. Она красавица…
Толпа подвинулась, и я поняла, что привлекло столько внимания. Король Генрих танцевал менуэт с Сивиллой. Она смеялась, а он был очарован.
Глядя на них, я так сильно скучала по Нату, что едва могла дышать.
Толпа пошла вперед, я разглядывала комнату в поисках него.
— Певчая? — у моего локтя оказался сияющий Габриэль. — Рад вас видеть. Я только вернулся.
Это привлекло мое внимание.
— Вернулись? Откуда?
— Из своего поместья. Не слышали? Король вернул мне все, — Габриэль сделал паузу. — Не совсем мне, но в двадцать один все станет моим. Он дал слово, и он восстановил то, что потерял Рэкхем.
— И, конечно, я должен благодарить вас за падение Рэкхема, — он поклонился мне. Его глаза, когда он поднялся, были радостными и немного хитрыми. — Может, это вас надо называть главным алхимиком.
— Нет, — сказала я.
Что-то в том, как я это сказало, заставило его отбросить рыжевато-каштановые волосы и посмотреть на меня.
— Простите, Певчая, не стоило с вами об этом шутить. Поверьте, я не знал, что сэр Исаак хочет вам навредить. Клянусь, я бы остановил его, если бы знал. Вы ведь знаете?
— Да, — Нат ясно дал понять, что Габриэль не знал, что копировал.
— Между нами все хорошо?
Его взгляд мог растопить и сердце, что было крепче моего.
— Да, — сказала я. — Все хорошо.
Габриэль ослепительно улыбнулся мне и склонил голову ближе.
— Вы — невероятная женщина, — прошептал он. — Давайте потанцуем.
Я почти подала ему руку. Но тут заметила Ната на широких ступеньках у двери. Он разглядывал толпу, его серьезное выражение лица не вязалось с радостью в зале. Он искал меня?
— Простите, — сказала я Габриэлю и нырнула в толпу. Но я успела пройти лишь половину пути в море людей, когда Нат развернулся и ушел.
Я догнала его на тусклой площадке тихой лестницы, он уже хотел пойти вниз.
— Нат, стой. Это я.
— Люси! — его глаза расширились, я застыла перед ним у ниши, заполненной белыми гиацинтами. — Я не мог тебя найти. Ты выглядишь… — он покачал головой, словно не мог подобрать слова.
Не важно. Его слова все говорили. Меня наполнило счастье.
— Я тоже рада тебя видеть, — тихо сказала я. Он был одет неброско, как всегда, без моды, которую любил Габриэль, но черная ткань хорошо облегала его плечи, а белая рубашка оттеняла его темные волосы и тени на лице. Его туфли были слишком тяжелыми для танцев, но отполированными. Мне было все равно. Он был здесь.