Я посмотрела на ящик, радуясь всему, что быстро согреет комнату.
— Долго ты его делал?
— Около года, — сказал Нат. — Кристофер Линнет и еще несколько человек помогали с планами, а потом нужно было проверять и исправлять ошибки. А ошибок было много. Второй ящик чуть не взорвал нас.
Я испуганно посмотрела на стены.
— Так сажа на них…
— От пожара, — подтвердил Нат. — Но не беспокойся. Я не буду экспериментировать, пока вы здесь, как и остальные из НК…
Норри рядом со мной приглушенно всхлипнула.
— Норри, что такое? — я склонилась, пытаясь обхватить ее ладони, но она согнулась, и я не могла дотянуться. — Комната?
— Вес на нас, — выдохнула она. — Будто погребены заживо…
Я пыталась успокоить ее, как и Нат, но ничего не работало. Она сжималась, дрожа так сильно, что я боялась, что она ранит себя.
— Милая Норри, не надо, — я попыталась обнять ее. — Не терзай себя, — но она меня едва замечала. Ее дыхание участилось. Я посмотрела на Ната. — Что делать?
— Лучше увести ее отсюда, — сказал он.
Выгнать Норри?
— Нет, — выпалила я, не успев подумать.
Нат собирался спорить, но его перебил тихий стук. Он пошел к двери.
— Сигнал доктора Пенебригга. Похоже, у него опять проблемы с замком.
Нат отодвинул засов, мимо прошла леди Илейн. Пенебригг шел следом. Леди Илейн оглядела комнату, а Пенебригг остановился рядом со мной.
— Мисс Норри плохо?
Я все объяснила, потирая при этом спину Норри. Она дрожала. Я не знала, понимала ли она мои слова.
— Мы можем ей что-то дать?
Пенебригг с сомнением опустил взгляд.
— Можно поискать маковый сироп, чтобы она поспала. Но это не решит проблему. Если ей не нравится под землей, ей будет сложно пробыть здесь даже день, о месяцах никто не говорит.
Тряхнув бусами, леди Илейн подошла к Норри.
— Она не может так здесь оставаться.
Нат согласно кивнул.
— Мы не можем тут ее оставить. У нее откажет сердце.
Норри задрожала под моей рукой. Я хотела, чтобы она была со мной, как мама, если честно. Но я не хотела, чтобы она страдала. И не хотела, чтобы она так рисковала.
Я повернулась к Нату.
— Как быстро мы сможем ее вывести?
Очень быстро. Пока Нат сооружал носилки из плаща и найденных в комнате вещей, Пенебригг объяснял план. Они хотели вынести Норри по секретному проходу в подвалах выше. Там были скрытые комнаты с небольшими окнами, куда проникал свет и воздух.
— Она может остаться там, пока ей не станет лучше. А потом мы заберем ее через путь для слуг.
Нат отдавал мне быстро указания, как работать с огневым ящиком, поворачивать замки и насчет всего, что мне нужно было знать. Он закончил, а Норри дышала так быстро, что потеряла сознание. Мы укутали ее в одеяла и подняли на носилки, стараясь спешить.
Я не успела понять, а уже сжимала руку Норри на прощание. Нат и Пенебригг подняли носилки.
Я чуть не вызвалась идти с ними. Но я знала, что мне нужно оставаться в темноте. В глубинах с учительницей. Я хотела быть с Норри. Я придержала дверь, пока они уносили потерявшую сознание Норри на носилках.
Когда они ушли, в комнате стало просторнее, ведь нас осталось лишь двое. Но почему-то комната теперь казалась еще теснее.
Глава двадцать третья
УРОКИ
Пытаясь не думать о том, сколько этажей дома Гэддинг надо мной, я повернулась к леди Илейн.
— Они будут в порядке?
— Думаю, да, — сухо сказала она. — Не переживай об этом. У нас есть дела важнее.
Важнее, чем здоровье Норри? Я нахмурилась.
Леди Илейн поняла, о чем я думаю.
— Для всех, и для Норри, опаснее Скаргрейв. Только ты можешь нас спасти. И мы не можем отвлекаться от цели. Нужно обучить тебя быть Певчей. Остальные тревоги нужно оставить в стороне.
Это звучало жестоко, но в ее словах была логика. Я попыталась слушать ее.
— С чего начать? — сказала леди Илейн. — Об этом я спрашиваю себя. Ты глупая, нетерпеливая, поразительно несведущая… и твои инстинкты прискорбны.
Меня словно ударили по лицу.
— К счастью, не все потеряно, — продолжила леди Илейн. — Ты из хорошей семьи, а кровь влияет на многое. Твой дар использовался неправильно, но выглядит сильным. Твой камень указывает на это. Камень есть у каждой Певчей, но редкие такие необычные, как твой. Если ты будешь меня слушаться, то, надеюсь, у нас все получится.
Мои щеки перестали пылать, хотя еще помнили удар.