И одним вечером за ужином она сказала мне:
— За этим юношей нужно следить. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
Я чуть не подавилась пирогом с мясом.
— Смотрит на меня?
— Это было ожидаемо. Ты не красавица, да? Но ты Певчая. А он в восприимчивом возрасте.
— Нет, — мое лицо пылало. — Вы ошиблись. Нат на меня так не смотрит.
— Я знаю, что видела.
— Нет, — повторила я. — Не может быть. Он говорит со мной только о делах. И он ненавидит мою магию так сильно, что не приближается ко мне.
Но это было не так. Я отодвинула пирог. Нат казался задумчивым, когда я была рядом с ним, словно он мыслями был далеко. Но он уже не старался избегать меня, как раньше. Пару раз, когда мы изучали карты, наши пальцы почти соприкоснулись. Но Нат словно не заметил этого, так что это не считается.
— Понадеемся, что я ошиблась, — сказала леди Илейн. — Но такое бывает редко.
— Вы ведь ему не сказали? — от этой мысли мои щеки снова вспыхнули.
Леди Илейн фыркнула.
— За кого ты меня держишь?
За это я была благодарна. Я бы умерла от стыда, если бы она высказала Нату свои подозрения. А они точно были ошибочными.
К счастью, чем дольше леди Илейн была с нами, тем больше она в этом убеждалась. И она отказалась сопровождать нас.
— Я не стану тебя удерживать, крестница, — сказала она одним вечером, — ведь ставки высоки, — она пронзила Ната взглядом. — Не пользуйтесь моим отсутствием, молодой человек. Ни в коем случае.
Мое лицо покраснело, а Нат сказал:
— Она не пострадает рядом со мной. Обещаю.
— Ловлю на слове, — леди Илейн укуталась в шаль. — Если она не вернется через два часа, я пойду вас искать.
Крестная ушла, и я выдохнула, поняв, что задержала дыхание.
Наконец, я смогла ощутить вкус свободы.
Глава двадцать пятая
ИССЛЕДОВАНИЯ
Как только леди Илейн пропала из виду, Нат сказал:
— Слушай. Думаю, нам пора подняться на чердак.
Для этого нужно было преодолеть шесть этажей.
— Так высоко?
— Да. Большая часть пути скрыта, вряд ли мы кого-то встретим. Но помни: всегда держись тени. И не позволяй нервам овладеть тобой.
Но мы встретили по пути худую служанку, несущую ведро с углем по лестнице. Но мы услышали скрип ведра, света было мало, так что мы легко скрылись от нее.
Мы забирались по оставшимся ступенькам в абсолютной тишине, Нат, как обычно, держался в стороне. И лицо его было задумчивым.
Крестная зря его подозревала.
Наконец, пройдя коридоры, двери и комнаты, мы добрались до западного чердака. Потолок был под наклоном высоко над моей головой, но, судя по пыльным ящикам и старой мебели, его не использовали. На другой стороне комнаты в маленькое окошко проникал вечерний свет. Я замерла на миг и посмотрела туда. После стольких недель в темноте я словно стояла на солнце, хоть небо снаружи уже темнело.
— О, я забыл, — сказал позади меня Нат.
Я развернулась, ожидая, что он даст еще одну подсказку насчет передвижений по дому. Но он вытащил мятый сверток из черного пальто.
— Норри передала тебе это.
— Норри? — я удивленно посмотрела на него.
— Да, — его губы растянулись в улыбку. — Она сказала, что у тебя шестнадцатый день рождения.
Я была так поглощена новой жизнью, обучаясь пению, что не считала дни. Леди Илейн не говорила о празднике.
Нат протянул сверток.
— Не будешь разворачивать?
Я развязала шнурок. Знакомый запах меда, имбиря и корицы донесся до меня.
— О! — в ткани скрывался десяток сладких коричневых звездочек. — Пряники Норри.
Я сморгнула слезы. Когда я была маленькой, и мы еще жили в Англии, я обожала имбирные пряники. Норри всегда давала мне выбрать форму: звезды, полумесяцы, сердца и короны. Как я всегда ждала, когда их вытащат из печи! И я скучала по пряникам на острове, ведь там не было специй.
— Вот, — я протянула звездочки Нату. — Угощайся.
— Твоим подарком? — Нат с наигранным возмущением покачал головой. — Нет. Я-то каждый день ем то, что готовит Норри. Это все твое.
Я закрыла глаза, наслаждаясь запахом.
— Она в порядке? Норри?
— В порядке, но скучает по тебе, — сказал Нат. — Постоянно говорит о тебе.
— Да? — я взглянула в глаза Ната. — И что она говорит?
— О, я уже услышал все о твоем детстве, — бодро сказал он. — И о том, как ты упала в пруд, когда тебе было четыре. И о том, как ты притворялась русалкой на берегу острова…
— Она тебе это рассказала? — я отвела взгляд, щеки пылали. — Как стыдно.