— Тише, — сказал он и убрал кляп. Его пальцы принялись за узлы на моих запястьях, но он не касался моей кожи. Это было из-за того, что он знал, что веревки ее натерли, или потому что все еще не хотел так приближаться даже при таких обстоятельствах?
— Как ты освободился? — прошептала я.
— Есть уловки, — тихо сказа он. — Напряг мышцы, зная, какие узлы они используют. И немного удачи. Они были не так жестоки со мной, как должны были. Может, их отпугнули бинты.
— Твоя рука, — вспомнила я. — Она могла пострадать еще сильнее.
— Она еще работает. Это важно. И если из-за этого они недооценили меня, то мне очень повезло, — он последний раз потянул за веревки на руках. — Вот. Должно получиться.
Веревка съехала, он принялся за узлы на моих ногах.
Я вытянула онемевшие руки и встряхнула безжизненными пальцами.
— Как остальные?
— Я уже развязал Пенебригга, — сказал Нат. — Но он все еще без сознания. На его голове огромная шишка, и мне не нравится, как он дышит.
Веревка упала с моих ног, и я пошевелила покалывающими ступнями.
— А крестная?
Нат молчал.
— Ты ее еще не освободил? — спросила я.
Он не отвечал, и я нахмурилась. Они недолюбливали друг друга, да, но…
— Ее нет, — сказал он.
— Нет? — я не сразу поняла значение слов. — Она… умерла?
— Мне жаль, — тихо сказал он.
— Нет, — мой голос дрогнул.
— Не позволяй им услышать себя, — предупредил он голосом, что был не громче выдоха.
Я с ужасом прошептала:
— Что случилось?
— Она запаниковала, когда нас привели к комнате кормления, и бросилась на Надзирателей. В схватке у нее сполз кляп, и она завизжала.
Я вспомнила тот крик. Я уткнулась лицом в ладони.
— Они подумали, что она поет, — сказал Нат. — Запаниковали и ударили ее по голове. Было слышно, как хрустит кость. Думаю, она умерла еще до того, как они бросили ее сюда.
— Она здесь?
— Люси, не…
Но я уже ползла в темноте. Я отыскала край ее платья, а потом ее рукав.
— Леди Илейн?
Ответа не было. Я коснулась ее холодной безжизненной руки и поняла, что Нат прав: ее нет. Весь ее огонь — гнев, амбиции, страсть — угас.
Нат заговорил, казалось, вечность спустя.
— Люси? Нам нужен план.
— План?
— Чтобы ты попала к гримуару.
Потеря затмевала все, я чуть не рассказала правду, что я могла лишь присвоить гримуар, а не уничтожить. Но что-то сдержало слова. Может, холодный вес руки леди Илейн, может, боязнь реакции Ната. Я была уверена, что он разозлится. И он будет еще злее, если узнает, что я была готова принять гримуар.
Меня вело не желание, а отчаяние. Другие планы провалились. Скаргрейв вот-вот убьет нас, и кто знал, скольких еще, кроме нас. Леди Илейн была права: выход был лишь один, и я должна была это сделать.
Отпустив ее руку, я повернулась к Нату.
— Я снова себя скрою. Я могу петь тихо, стены здесь толстые…
— Нет, — сказал он. — Они услышат тебя. Здесь есть отверстия для воздуха…
— Если услышат, это к лучшему. Не нужно будет самим открывать двери. Когда они придут увидеть, что не так, я выбегу и отправлюсь к гримуару.
— А там две решетки, две двери и куча Надзирателей? — голос Ната был полон скепсиса. — Не выйдет. Теперь они ожидают невидимую Певчую. Они схватят тебя, увидев мерцание.
— Я должна попробовать, — возразила я.
— Это того не стоит. Есть другой путь.
— Другой?
— Да, — сказал Нат. — Но тебе он не понравится.
Глава тридцать шестая
БЕЗУМИЕ
Он был прав. Мне он не нравился. Ни капли.
— Через Вороновую яму? С ума сошел?
— Это единственный выход, — сказал Нат. — Помнишь карты?
В темноте я вспомнила три комнаты, что он нарисовал для меня: комнату кормления, Яму и комнату Скаргрейва, где на стене был гримуар.
— Дверь отсюда открывается в Яму, — сказал Нат, — а там на другой стороне есть дверь в комнату Скаргрейва. И там нет никаких стражей.
— Потому что там тенегримы, — напомнила я ему. — Это куда хуже.
— Они не проснутся до заката, у нас должен быть еще час. Может, два.
Я задумалась.
— А яйца?
— Еще не вылупились, — сказал Нат. — Я спрашивал сэра Барнаби, он уверен в этом.
— Но у него были лишь слухи.
— У него есть и другие источники, — сказал Нат. — Он — глава наших шпионов.
— Но если они ошиблись, и уже поздно? А если мы окажемся в Яме на закате?