А гримуар?
Нат подошел к двери, а я повернулась к другой части комнаты. Со странной смесью облегчения и отвращения я узнала место, что видела глазами Скаргрейва. Часть стены сияла голубым. Выступ из камня напоминал стол. А в центре был источник света: потрепанная бежевая книга, прикованная к камню.
— Вот он, — тихо сказал Нат. — Гримуар.
Я дрожала. Я вспомнила ужасное ощущение пребывания в разуме Скаргрейва, как я касалась гримуара его руками, и…
Нет. Я не должна вспоминать. Я должна думать о настоящем. Теперь я смотрела на гримуар своими глазами. И теперь это была не воля Скаргрейва.
Я прошла к гримуару.
— Шесть минут, — предупредил Нат.
Я должна спеть. Но, подняв руку к гримуару, я замерла. Как только я получу его, кем я стану?
Нат, наверное, заметил мое замешательство. Он подошел ко мне.
— Ты же не забыла песню?
Я покачала головой, но молчала.
— Тогда в чем дело? — спросил он. — В том, что будет потом? Ты не будешь одна. Мы будем бороться вместе. Мы будем бороться изо всех сил.
Как я могла думать, что эти глаза сложно читать? Его верность, страсть, вера в меня были заметны, когда он стоял рядом со мной. Он ничего уже не скрывал.
Я знала, что должна открыть ему правду.
— Это неправильная песня, — сказала я, глядя на него. — Она не разрушит гримуар, а позволит мне завладеть им.
— Что? — его взгляд переменился, я увидела его потрясение и гнев. — Ты хотела предать нас. Все это время…
— Нет! Я узнала только сегодня. Крестная сказала мне, когда ты ушел. Потому мы поссорились.
— Она знала все это время? Она замышляла пойти против нас?
Помня о ее смерти, я попыталась заступиться за ней.
— Она хотела мне безопасную жизнь.
— Что еще она от тебя хотела?
— Не важно. Сейчас важно то, чего я хочу. Победить Скаргрейва. У меня есть только эта песня. Если я не использую ее, Скаргрейв победит.
— Но ты можешь сделать что-то еще. Твоя Дикая магия…
— Нет! — я заставила себя спокойно объяснить, что случилось с моим рубином, когда я прочитала его разум. — Я не могу больше прибегать к Дикой магии, не с гримуаром. Лунный шиповник был уже рискованным, но с чем-то таким сильным и странным, как гримуар, будет в сто раз опаснее. Мой камень может разбиться, или песня может обернуться так, что все чары из книги высвободятся, или у Скаргрейва появятся новые силы. Мы не можем так поступить, слишком многое на кону.
Часы снова зашумели. Четыре минуты.
Взгляд Ната был полон боли, я уже не могла прочитать там что-то еще.
— Ты примешь книгу. А потом?
— Поверь, — сказала я ему. — Я постараюсь покончить с тенегримами. Я все сделаю правильно.
Нат покачал головой.
— Все вы так говорите.
Я посмотрела на часы.
— Нат, нет времени…
— Откройте! Откройте, именем защитника и короля! — раздался за огромной дверью оглушительный крик. — Откройте, или мы используем таран!
Дверь пошатнулась, они бились об нее. Я вскрикнула и повернулась к гримуару.
— Еще пара ударов, и она будет нашей! — это был Скаргрейв, подначивал своих людей. — Ваше величество, вернитесь! Войти могут только Вороновые.
От звука его голоса мои сомнения улетучились. Я должна остановить его.
Нат шагнул ко мне — чтобы защитить или остановить? — но я уже пела.
Песня лилась сквозь меня, из меня, чужая, но все же связанная с кровью. Я отдавалась песне, и она начинала открывать для меня свое значение:
Дверь треснула. С воем люди Скаргрейва ворвались в комнату, лорд-защитник был среди них. Они не успели добраться до меня, я пропела последние ноты:
Глава тридцать восьмая
В ЦЕНТРЕ СТРАХА
Книга отделилась от цепей, бело-голубой свет вспыхнул золотом. Я ощутила нежное тепло, и она опустилась в мои руки, но воздух вокруг меня искажался, словно я была в центре пожара.
В тот же миг я увидела, что лица вокруг меня краснеют и застывают, словно их парализовал жар воронов. Все в комнате замерли: король с рукой на мече, Вороновые, бегущие ко мне, Скаргрейв на пути к двери в Вороновую яму. Даже Нат смотрел на меня и не двигался.