Выбрать главу

Влада наняла для Марии с Ксюшей персонального водителя, который возил их к врачу, на прогулки, по магазинам. Не поскупилась она и на няню-помощницу, чтобы у Марии было время и для себя самой. Готовила и убирала квартиру домработница, а потом появилась вторая, и обязанности между ними разделились: одна готовила, вторая стирала и убирала.

— Четыре человека обслуживающего персонала — не много ли? — сомневалась Мария. — Это, конечно, здорово, но так я совсем обленюсь и превращусь в барыню. Мы с Ксюшей живём, как две королевские особы.

— В самый раз, моя принцесса, — засмеялась Владислава. — У моих девочек должно быть всё самое лучшее.

Посвятив себя семье, работала Мария очень мало: вспышки-пробуждения голоса становились всё реже и короче. За первый год дочкиной жизни она записала один диск и дала два небольших выступления в сборных концертах. На одном из них она спела дуэтом с Андреа Бочелли, на другом исполнила арию из своего репертуара. В качестве члена жюри в телевизионном конкурсе оперных певцов, который состоял из двенадцати выпусков, она поучаствовала тоже только один раз — на финальном этапе: работа на протяжении всего конкурса требовала частых и долгих отлучек из дома. Надо сказать, её временами прорезающийся среди молчания голос стал другим по тембру — более высоким, хрустально-звонким, летящим за все возможные человеческие пределы. В редкие моменты своего проявления он раскрывался мощно и ослепительно, и казалось, что извлечение звуков даётся Марии с необычайной лёгкостью. Непринуждённо, играючи она совершала голосом такие головокружительные трюки, разражалась такими нереальными, инопланетными трелями, что у слушателя иной раз возникало сомнение: а это вообще живой человек поёт? Не синтезированы ли эти фантастические звуки на компьютере? Но Мария доказывала: её голос — подлинный, не обработанный никакими программами. Критики говорили, что, несмотря на нечастое появление перед публикой, Мария перешла на абсолютно новый уровень мастерства, недостижимый для большинства смертных людей. Её диск, записанный в этой новой манере, разошёлся многомиллионным тиражом.

8. Привычка молчать

Ей казалось, что у них с Владой всё хорошо — не так, как раньше, но любые отношения развиваются и проходят разные стадии. Вот и у них сейчас был следующий этап — непростой, но по-своему прекрасный. Вот только в нём почти полностью отсутствовала интимная близость — сначала из-за нелёгкой беременности Марии, потом из-за иных причин... Из этих кирпичиков-причин вырастала стена, разделявшая их. Мария не могла смириться со своим новым телом, которое никак не хотело возвращаться к прежним формам. С одной стороны, она не была неухоженной клушей: когда Ксюша оставалась под присмотром няни, она имела возможность посещать фитнес-зал и салон красоты, ездить по магазинам одежды. А с другой... Это не особенно помогало. Её аппетит, разыгравшийся на последних месяцах перед родами, не унимался и после них. Это был даже не столько физический голод, сколько эмоциональная потребность в чем-нибудь вкусненьком. Из родильного отделения она выписалась с весом восемьдесят девять килограммов, а когда Ксюше исполнился год, весила уже девяносто семь. Опять этот проклятый центнер. Её привычная норма в шестьдесят восемь — семьдесят килограммов теперь казалась нереальной и недостижимой. Тогда она носила сорок шестой — сорок восьмой российский размер, а сейчас еле влезала в пятьдесят шестой.

Собственное тело казалось ей жирным и уродливым. Как можно было хотеть эти целлюлитные ляжки? Эти трясущиеся, как холодец, складки сала на боках? А этот дряблый живот с обвисшей после родов и так и не пришедшей в норму кожей, испещрённой растяжками — кому это покажется красивым и сексуальным? Убрать эти излишки и подтянуть живот могла бы абдоминопластика, но сердце Марии могло не выдержать наркоза. Для неё теперь вообще любая операция под общей анестезией была практически под запретом.

Как когда-то она под любыми предлогами избегала близости с мужем, так теперь ускользала и от объятий Влады. Как она вообще могла лечь с ней в постель — такой подтянутой, стройной? Владислава тоже посещала спортзал и успела неплохо подкачать бицепсы — получились красивые, сильные руки, которые обнимали крепко и до головокружения сладко. Да и остальное тело она проработала — словом, держала себя в форме. Дошло до того, что при ней Марии даже раздеваться неловко было.

«Как я могла себя так распустить? — с горечью и негодованием думала Мария. — Докатиться до такого?» А между тем на диету садиться пока было нельзя, она ещё кормила Ксюшу грудью. От всех этих мыслей только сильнее хотелось запихнуть в себя пироженку или слопать ведёрко мороженого. А ещё Мария питала слабость к пицце и пасте. Она могла легко обходиться без мяса, но мучное обожала. Она страстно любила русские блины — как у мамы. Кухарка такие печь не умела, и Мария могла сама настряпать целую гору и тут же половину этой горы умять с каким-нибудь джемом или сладким йогуртом. А вареники с картошкой и жареным лучком, а пельмешки, а хинкали? А хачапури с яйцом и сыром? Всё это она умела готовить не менее виртуозно, чем блины. Боже, Боже, как она устала от этого помешательства на еде — и не могла его прекратить!