Мокнет меж ними ржавая жижа — засол. Слышу в елях цоканье клестов. Скрипучая торопливая трель несется вниз вместе с визгливым щебетом.
Кончился бор. За нетопкой мочажиной сплошь в холодной зелени осинника — высокая березовая роща. Все легко здесь, нарядно, живописно.
Тут нет тяжелых красок бора, словно сама природа сменила пастозную палитру на легонькую ветреную акварель. Блестят, шепелявят и молкнут березовые кроны.
Само небо меж них голубее и зеленее. Неяркого тона трава и цветы. Крепенький светлый красноголовик приподнялся на своем березовом корешке. Белизна, чистота, «подберезовость» и в пеньках, и в стволах, и в сучьях. Здесь все русское, березовое, стародавнее — от банного сладкого духа листьев до иволговой рожковой грусти, до этого пахнущего родной землей грибка, который просится в туесок.
«Лес надо понимать, как живопись, думаю я, как музыку…»
Леса Зауралья, Сибири и Севера в основном таежные.
Они глухи, темны, угрюмы, завалены буреломом и колодником: певчие птицы — дети солнца — не любят их. Самое малое количество видов населяет хвойную мрачную суборь[13]. Щуры, клесты, вьюрки, зарянки и синехвостки да еще вездесущие лесные синицы — вот певчие обитатели северных мест. Но чем дальше на западный склон хребта, в Предуралье и к югу, — тем заметнее изменяется лик лесов. Исчезает высоченная северянка-лиственница, попадаются клен и дубок, а в Прикамье еще и орешник. Все чаще разнообразное листовое чернолесье сменяет сплошной еловый лес-рям[14] и болотный урман. Само слово «чернолесье» неточно передает суть такого разновидного смешанного леса.
Это слово для осени, когда пройдет листопад, а летом здесь черны разве только стволы молодого липняка, обильно растущего в сыроватых местах. Весь же прочий лес зелен, сочен, весел, наполнен птичьим щебетом, игрой теней и солнечных пятен. Здесь много цветов и пахучих трав. Буквица, подмаренник, таволга, тысячелистник — все цветет синим, малиновым, белым и розовым, и надо всем прогретым разнотравьем вьются, парят и мелькают бесчисленные бабочки, осы, мухи, шмели. Это цветенье в июне до сенокоса захлестывает прогалины, заливает елани, растекается в глубину леса.
Идешь — и путаются ноги, и голову кружит дурманным медовым запахом. Кричит кукушка. В ее гортанном глухом непрерывном «кок-ку, кок-ку» та же летняя напряженная солнечная страсть, как в блеске цветов, как в сочной мякоти душистой земляники.
Поет пеночка-пересмешка. Черно-белая мухоловка шмыгает возле толстой осины, тревожась за гнездо. Темная птица перебегает и останавливается на тропе, удивленно задрав хвост. Вот припустила бегом в угон, взлетела с трескучим дроздовым чаканьем. Черный дрозд…
И чем дальше по такому лесу, тем сильнее тревожит невысказанное чувство увиденной красоты. Хочется быть художником, поэтом, еще кем-нибудь таким, семи пядей во лбу, кто может остановить все это, собрать, показать людям. А как это сделать?
Вот смешанный лес осенью. И где та волшебная кисть, расписавшая его, каким колдовством создана бесконечная цветовая палитра…
Всеми тонами оранжевого нарядились осины. Темным кадмием заляпана рябина. Березы в светлой желтизне.
Пасмурным тихоньким днем необычайно живы, благозвучны краски, и недаром художники толпятся на вокзалах, лезут в вагоны электрички со своими мазаными этюдниками.
А в солнечные дни художники бросают кисти. Никакая краска не в состоянии передать костер вершин, голубых и сиреневых бликов и теней, постоянно живущих близ желтого и оранжевого.
В солнечные дни лес полыхает красочным светопреставлением. Да недолго оно. В считанные сутки дождь и ветер гасят огни листвы. Они бросают ее к подножиям стволов, и тогда по-своему хорошеют, прибираются рощи и чащи, как русской девке-красавице — им все к лицу.
В полураздетой посветлевшей роще голубым и розовым туманятся в далях стволы берез, нежной зеленью оголилась осина и театрально заметен клен, кое-где сохранивший еще широкий разлапистый желтый лист.
13
Суборь — лес на относительно бедных почвах. В северной части лесной зоны коренными насаждениями суборей являются сосново-еловые.
14
Рям — моховое сфагновое болото, поросшее кустарником, низкорослой угнетенной сосной или кедром в зоне южной тайги и лесостепи Западной Сибири и Приуралья.