художников, - русскую природу...
"Жизнь почти всех великих людей была более трудной, более несчастной,
чем жизнь других людей". Эти слова Эжена Делакруа вспоминаешь не раз, изучая
трагическую биографию Саврасова.
К концу семидесятых годов тучи над головою Алексея Кондратьевича
сгустились. В свое время у художника отобрали казенную квартиру. На просьбу
о ее возвращении Совет училища ответил отказом.
От Саврасова уходит жена. Художника настигает тяжелый недуг - он
начинает слепнуть... Все эти невзгоды приводят живописца к тяжелой
психической депрессии. Мастер бесконечно одинок в шумном и суетливом мире.
Его уже не согревает даже горячая любовь учеников. Он начинает сторониться
людей, все реже посещает училище.
Трагический финал назревал.
"Господину преподавателю Училища живописи, ваяния и зодчества,
академику, надворному советнику Саврасову.
По распоряжению Совета, имею честь уведомить, что 22 мая с. г. Советом
Общества Вы уволены от ныне занимаемой должности.
Секретарь Совета Лев Жемчужников".
Так была решена судьба одного из самых талантливых художников.
...По кривому переулку шел высокий мужчина. На его сутулые плечи была
накинута хламида. Широкополая шляпа, всклокоченная седая борода, бледное
лицо с горящими впалыми глазами.
Саврасов... Вот уже скоро десять лет, как изгнанный из училища академик
живописи обивает пороги кабаков и ночлежек.
"Отрущобился", - говорили люди...
Говорили, вздыхали и ахали... А Саврасов голодал. Торговал за бесценок
картинами и копиями со своих старых холстов. Никто серьезно и не пытался
помочь ему.
- Куда? Куда уйти от этой ярмарки? - говорил мастер своему ученику
Коровину. - Кругом подвал... я там хожу.
Саврасов смирился со своей страшной участью.
"Я перешагнул Рубикон жизни", - говорил художник. Жутко было слышать
это от живого человека.
Пятнадцать лет (после увольнения из училища) медленно угасал некогда
сильный человек. Алексей Конд-ратьевич Саврасов скончался в отделении для
бедных Второй градской больницы 26 сентября (8 октября) 1897 года.
Завершился тернистый путь живописца, угас один и? самых светлых и
добрых талантов России.
Саврасов был могуч от природы. Его здоровья хватило бы на десяток
обыкновенных жизней. Но он жег свечу с двух сторон. Был беспощаден к себе,
совестлив и правдив. Ненавидел подлецов и лгунов, был неуживчив, предельно
откровенен. Искренность и открытость художника отражены в его творениях,
язык которых понятен любому человеку вчера, сегодня и будет понятен вечно...
В последний путь, кроме родных, гроб провожали двое - Павел Михайлович
Третьяков и отставной солдат, швейцар Училища живописи, ваяния и зодчества
Плаксин. Именно Третьяков открыл Саврасову двери в бессмертие, купив его
шедевр "Грачи прилетели". Придите в любой день в Третьяковку, станьте возле
картины, и вы почувствуете любовь, благодарность, нежность, обращенные к
самому несчастному и самому счастливому из певцов России - Саврасову.
В левом нижнем углу холста еще заметна надпись: "Молвитино. 1871.
Саврасов".
Что говорит непосвященному это название? Что такое в масштабе страны
село под Костромой? Однако в истории русской живописи Молвитино - веха.
Прошло более ста лет со дня рождения "Грачей". Бесконечно далеко то
время. Но жив тот благословенный мартовский миг, который озарил душу
Саврасова и был запечатлен им на холсте.
Миг, остановленный на века!
И сегодня мы дышим молвитинским воздухом той поры, мы слышим мелодичную
песнь России.
"В России природа поет", - говорил Саврасов.
Идут тысячи людей через залы Третьяковки, останавливаются надолго у
картины "Грачи прилетели" и уходят просветленные, приобщившись к
прекрасному.
Илья Репин
Холодная ноябрьская ночь 1863 года. Набережная Невы. Каменные сфинксы,
хмуро щурясь, охраняют вход в Академию художеств.
У седого от инея цоколя сфинкса стоит юноша. Он только с вокзала
Николаевской железной дороги, приехал из далекого Чугуева учиться в
академии. Ему девятнадцать лет, его зовут Илья Репин.
Холодна темная громада академии. Только в верхнем этаже светятся два
больших окна. Юный Репин пристально, как завороженный, глядит на этот
теплый, неяркий свет. Он не знает, что там высоко, в мастерской, идет жаркий
спор. Художники-дипломники задумали сломать академическую рутину. Во главе
бунтовщиков Иван Крамской - человек, которому суждено сыграть огромную роль
в судьбе молодого художника. Но паренек из Чугуева пока ничего об этом не
знает. Ему просто страшно в чужом городе, зябко и одиноко.
Вьюга утихла. Под черным пологом неба тускло мерцает Нева. Ярко горят
окна дворцов, зажигая разноцветные костры на полированном льду реки.
Завтра наступит новый день, наступят будни. Счет за номер в гостинице,
счет за обед... В кармане у юноши всего семнадцать рублей, но он упорен и
тверд. Он снимет недорогую комнату и не будет обедать - будет пить чай
вприкуску, с черным хлебом. Благо, что чай и сахар он привез из дома.
Главное, он начинает штурмовать твердыню академии. Его встретит неласковый
чиновник, он потерпит на первых порах неудачу. Цо он молод и талантлив, ему
поможет сам Крамской, и его ждет успех. Не пройдет и года, как заветная
мечта юноши исполнится.
Юный Репин. Какой он был, этот паренек из Чугуева?
Взглянем на автопортрет, написанный молодым живописцем через месяц
после приезда в столицу. Привлекательны черты его лица. Глаза внимательно
вглядываются в даль. Что ждет его? Свершит ли он задуманное? Сбудутся ли его
мечты?
Молодой Репин может показаться с первого взгляда несколько наивным. Он
безупречно честен и правдив, до конца верен своей музе - живописи, и это
главная причина его будущих успехов.
Через много-много лет, в 1899 году, Репин пишет своему большому другу и
советчику Стасову, пожалуй, самые сокровенные за их долгое знакомство слова:
"Я все тот же, как в самой ранней юности, люблю свет, люблю истину,
люблю добро и красоту как самые лучшие дары нашей жизни, и особенно -
искусство! Искусство я люблю больше добродетели, больше, чем людей, чем
близких, чем друзей, больше, чем всякое счастье и радости жизни нашей. Люблю
тайно, ревниво, как старый пьяница, - неизлечимо... Где бы я ни был, чем бы
ни развлекался, чем бы ни восхищался, оно всегда и везде в моем сердце, в
моих желаниях, лучших, сокровеннейших. Часы утра, которые я посвящаю ему, -
лучшие часы моей жизни. И радости и горести - радости до счастья, горести до
смерти - все в этих часах, которые лучами освещают или омрачают все прочие
эпизоды моей жизни".
Но вернемся к автопортрету 1863 года. На нас внимательно и в то же
время робко глядит миловидный юноша. Но вдруг его пристальный взор
заставляет вас насторожиться: не слишком ли много он видит, не слишком ли
глубоко он проникает в ваше нутро, не слишком ли пронзительно оценивает этот
юнец, все и вся?
И тут-то открывается перед нами одно из качеств сложного характера
Репина. Он признается в этом свойстве лишь на закате жизни, через полвека: