Стыдясь своего слабодушия, Май вернулась на дорогу и последние несколько миль до Кастагвардии прошла пешком. Многостенный город лежал перед нею на острове посреди глубокого пруда. Дорога свернула в сторону от канала и шла по высокой дамбе, протянувшейся черной полосой через серебристое болото, окружавшее город. С гор сбегало сразу несколько рек, заливая все вокруг. Темный вонючий канал огибал восточную стену города и уходил под нее, прокладывая себе дорогу к черной башне, чей фундамент был скрыт в середине города, за многими укреплениями.
Неприветливые хмурые пики гор казались черными фигурами, ушедшими по пояс в землю и покрытыми шапками снега и синего льда. Облака, бывшие такими низкими поутру, теперь поднялись и стали легкими и белыми, но синее небо не прибавляло горам приветливости. Май подумала, что они похожи на сгорбленных угрюмых великанов.
В этом городе не было и следа прекрасного камня Кастабриции. Темный близнец столицы, Кастагвардия, был выстроен из местного мрачного камня, кое-где на черном виднелись красные подтеки, которые девушка приняла за вкрапления другой породы. Но по мере приближения становилось все яснее, что когда-то стены были покрашены в прекрасный алый цвет, так что город, должно быть, сверкал на фоне облаков, как закатное солнце. Постоянный кеолотианский дождь смыл большую часть краски, и никто не позаботился о том, чтобы вернуть городу прежнее великолепие.
Стены были высоки и толсты, без всяких украшений. Сплошной камень нарушался только редкими арками ворот, к которым подводили мосты надо рвами с застоявшейся водой. С вершины выгнутого моста девушка заметила, что центральная часть города вокруг темной башни окружена пятью рядами стен. От остальных крепостей, о которых Май когда-либо слышала - а в Торра-Альте очень любили детальные описания крепостей, - каждая последующая стена была ниже предыдущей, все глубже уходя в землю, так что крыши центральной крепости и вовсе не было видно. Как будто бы земля возмущалась пятнающим ее черным шрамом города и хотела засосать его в глубину.
Расправив плечи, Май храбро зашагала к южным воротам. Дамба оказалась куда длиннее, чем девушка предположила на первый взгляд, и вообще она недооценила размеры города.
План ее был очень прост. Май расскажет владельцам шахт, что потеряла обоих родителей и хочет найти работу. Наивно уверенная, что ее умения найдут применение где угодно, Май не сомневалась в успехе. Спеша по мосту, она подняла голову и не отрывала взгляда от черных высоких колонн за разверзшимися перед нею воротами. Девушку пробрала невольная дрожь; красные потеки на черном камне создавали впечатление, что город плачет кровавыми слезами. Взглянув повнимательнее, Май заметила, что толстые стены Кастагвардии все испещрены зарешеченными окнами, а значит, они полые внутри и вмещают тысячи человек.
Никто не остановил ее на входе. Даже и не подумал. Стража допрашивала только тех, кто ехал из города. В особенности одиночек. Пространство меж пятью городскими стенами оказалось застроено вовсе не каменными домами, а жалкими лачугами из перевернутых телег, досок, старых ворот, крытых шкурами. Даже белые бычьи кости, покрытые тряпьем, шли в дело - из них строились навесы от бесконечного дождя.
Повсюду на обочинах копошились грязные дети с угрюмыми лицами. Мальчишки приставали к каждому прохожему, предлагая свои услуги в качестве проводников по городу - к площади аукциона или лучшим лавкам. Большинство путников старалось от них отделаться, торговцы в фартуках, заляпанных грязью, гнали ребятишек прочь, когда те пытались попрошайничать.
- Нам нечем платить за жилье... Папу скоро продадут в рабство в копи, хныкали они, размазывая слезы.
- Помогите, чем можете, - взывали оборванные дети на ломаном бельбидийском, быстро приноровившись к языку торговли.
Купцы в большинстве своем казались равнодушными к их воплям, некоторые с отвращением отворачивались.
Май быстро шла через толпу, стараясь не отрываться от ворчливого купца, судя по одежде, проделавшего далекий путь. Он направлялся к центру города, отгороженному от солнечного света высокими стенами.
Щелканье бичей заставило Май остановиться. Все, кто был на улице, торопливо теснились к обочинам: их отгоняли в стороны солдаты в черной форме, в скрипучих высоких сапогах и остроконечных шлемах с наносниками, закрывавшими пол-лица. Солдаты вовсю орудовали кнутами, расчищая путь для большой крытой повозки. Май подумала, что они, наверное, везут очень ценный груз, и не ошиблась - повозка остановилась возле низкого строения с зарешеченными окнами, с намалеванным над входом знаком ювелира: ограненным рубином.
В конце концов девушка добралась до центральной площади, над которой возвышалась черная башня. Она глубоко уходила фундаментом в землю - куда сильнее, чем подымалась вверх. Арка над подъемной решеткой ворот была испещрена резными фигурами, украшенными рубинами. А верхняя часть башни, наоборот, отличалась простотой, здесь даже окон не имелось - только с полдюжины узких бойниц в темном камне. Стены скалились в небеса словно зубы.
Слева от башни, в ее густой тени, лежала площадь, мощенная крупными булыжниками. Посередине стояла статуя - танцующий медведь. Судя по разинутой пасти зверя, задранной вверх, некогда это был фонтан. Откуда-то из-за медведя слышались приглушенные крики боли и горя. Май, не раздумывая, бросилась прочь.
Она думала, что центр Кастагвардии окажется еще мрачнее, чем его окрестности, но, если не считать башню и площадь вокруг нее, Май ошибалась. Сквозь высокую арку по правую руку шумел и бурлил оживленный рынок. По сторонам ярко-зеленой поляны пестрели яркие палатки и навесы - все самых причудливых расцветок, чтобы привлечь покупателя. Воздух звенел от призывных криков торговцев.
Продавцы в палатках повторяли каждый призыв на двух языках: кеолотианском и бельбидийском, который был в ходу повсюду в Кабаллане...
Звук родного языка придал Май уверенности, и она начала бодро прокладывать путь мимо лотков с украшениями и цветных шелков.