- Ладно, глупый бельбидиец, мы будем добры к тебе. Просто свяжем и оставим здесь дожидаться ночи. Волки не замедлят за тобой явиться.
- Ублюдки! Бессердечные твари, недостойные жить на земле!
- Не сказал бы, что живущие под землей чем-нибудь хуже других, обиженно прошептал Перрен.
Урсула крепко прижимала маленькую Лану к себе, и девочка молча давилась слезами. К счастью, Нейт производил столько шума, что заглушал чуть слышные стоны своей сестренки.
- Тс-с! - прошипел Каспар, обращаясь к ним всем. Нужно сидеть тихо, пока не станет окончательно ясно, что солдаты ушли. Наконец они удалились, тишину нарушали только отчаянные крики Нейта. Воздух, проникавший из щелки, стал холодным, и Каспар понял, что солнце село. Он легонько постучал Перрена по спине.
- Выпускай нас. Нужно найти место безопаснее, пока еще не стемнело. И я должен привести Огнебоя и Трога.
Перрен отодвинулся, освобождая выход, и Нейт издал вопль изумления.
- Проклятие, откуда вы взялись?
- Предатель! - пророкотал Перрен, поднимая над головой огромный валун.
- Нет, - негромко приказал Каспар.
- Но он же предатель.
Серая фигура горовика грозно нависала над распростертым пастухом. Лана обвила руками каменные ноги Перрена, умоляя его остановиться.
- Нет, - повторил Каспар. - Пусть живет. Он не понимал, что творит. Кеолотианцы его использовали, а теперь избили и бросили связанным.
- Предатель заслуживает смерти, - поддержал горовика Папоротник.
Даже Урсула кивнула.
- В Кабаллане нет ни одной страны, где закон позволяет сохранить предателю жизнь.
Каспар испытал давящее чувство беспомощности. Похоже было, что здесь его больше не воспринимают как главного.
ГЛАВА 14
У Май едва хватало денег даже на такую простенькую забегаловку, как в Бычьем Луге. Она печально перебирала в кармане медяки, пока монетки не нагрелись от жара ее пальцев. Руки девушки не привыкли к деньгам, и монетка ощущалась в ладони как нечто странное и инородное. Май не хотелось тратить ни одного медяка, но другого способа оградить себя от ночных страхов не было.
- Прошу вас, садитесь ко мне за стол, - обратилась она к своему странному спутнику, кивая на табурет напротив.
Голос девушки звучал уверенно и спокойно, хотя руки ее слегка дрожали от волнения. Если уж не удается отделаться от этого человека, нужно хотя бы узнать, кто он такой. Май чувствовала, что это правильное решение, и слегка гордилась своей мудростью.
Удивительные золотые глаза скользнули от ее лица к рукам. Май поспешно спрятала ладони под стол.
- Обстрекалась о крапиву, - независимо пояснила она. Пальцы в самом деле были кое-где зелеными от травы и сильно дрожали.
Незнакомец взглянул на нее с нескрываемой симпатией, и снова девушка напомнила себе, что нужно быть осторожной.
- Мне пока рано присаживаться, милая Радостная Луна. У меня нет ни гроша, чтобы купить еды, и сначала нужно заработать денег. - Узкое лицо осветилось улыбкой. - Не беспокойся, Мы с тобой сегодня отлично поужинаем.
Потом он обратился к остальным посетителям трактира - совсем другим голосом, громким и уверенным:
- Добрые люди! Я прибыл с далеких островов и видел в пути много интересного. Вам тут, кажется, скучновато; может быть, желаете послушать песню и развеяться?
- Пожалуй, это было бы неплохо, - отозвался кто-то из гостей.
Купец не из бедных, судя по роскошному шерстяному плащу яркого цвета, ударил по столу кулаком.
- Если доведешь меня своей песенкой до слез или до смеха, буду платить серебром.
Спутники его согласно закивали, только один добавил с вызовом:
- Меня вот никакой песенкой не заставишь заплакать, даже самой грустной. Такой уж я человек!
Большинство посетителей трактира остались погружены в свои собственные дела, не обращая на происходящее внимания. Май подумала, что это неблагородно. Вот если бы дело было в залах Торра-Альты, на обещание песни собралась бы целая толпа.
Несмотря на то что золотоволосый спутник подмигнул ей заговорщицки, девушка по-прежнему думала, что на ужин им светит разве что немного хлеба. Но тут золотоволосый наконец запел. Май знала, что у него красивый голос, но в песне он стал еще прекраснее, обретая странную силу и власть. Песня рассказывала о безответной любви, и в ней была такая безмерная печаль, что глаза девушки защипало от слез - даже раньше, чем она подумала о Каспаре.
Сквозь пелену слез она смотрела на дверь, надеясь, страстно желая и молясь, чтобы ее возлюбленный появился на пороге. Но все было безнадежно; жизнь без него казалась пустой и серой. Потоки соленой воды уже струились у Май по щекам. Странно - вроде бы слова песни совсем простые, и чудесное действие заключалось не в них. Более всего трогало исполнение - такой силой тоски и нежности обладал голос поющего, проникающий Май словно бы в самое сердце. Наконец с губ его сорвались последние ноты; он закончил песню тяжким вздохом и повесил голову. Несколько мгновений трактир оставался погруженным в мертвую тишину, а потом взорвался возгласами: "Еще! Еще!" Глаза всех присутствовавших блестели от слез.
Май словно со стороны услышала собственный голос, просящий о новой песне в общем хоре. Что же она такое делает? Ведь этот певец явно обладает сверхъестественной силой и может очаровывать голосом; девушка вспомнила старые сказки о том, как эльфы похищают души с помощью своих волшебных песен.
Ну, ничего, у нее на это найдется свое волшебство! Май нащупала на поясе мешочек и вынула из него сухую рябиновую гроздь, которую носила с собой с прошлой осени. Если перед ней в самом деле эльф или другой дух, рябина поможет его отпугнуть. Девушка положила веточку на стол, между собой и пустым местом золотоволосого. Должно быть, он сядет сюда, когда окончит вторую песню - шутливую и очень смешную, про двух дурачков: пса и хозяина. Песенка по существу своему была совсем простая, но из-за манеры исполнения весь трактир покатывался со смеху, осыпая певца дождем монет. Он оказался прав - этим вечером их с Май ждал роскошный ужин! Публика протестовала и требовала еще песен, но певец уклонился от тянувшихся со всех сторон рук, раскланялся и отошел к столу.
При виде рябиновой грозди он сдержанно усмехнулся.