Кое-где в кладке имелись выемки, позволявшие вставить в них ногу и перевести дыхание. Однако учащенное тяжелое дыхание Кеовульфа выдавало его усталость. Халь понимал, что они проделали от силы половину пути. Потом выпала нежданная удача - широкий выступ, на котором можно было отдохнуть. Все трое беглецов часто дышали и смотрели вверх.
- Полезайте вперед и не ждите меня, - выдохнул Кеовульф, растирая правое плечо. - Я вас только задерживаю.
Конечно же, ни один из друзей не обратил внимания на столь нелепое предложение. Они снова продолжили путь: Брид впереди, Кеовульф за ней. Сжимая зубы от напряжения, Халь терпеливо карабкался за своим другом, то и дело подставляя плечи ему под ноги, чтобы дать рыцарю отдохнуть. Он уже думал, что руки вот-вот откажут и придется падать, - но откуда-то сверху послышался шепот Брид:
- Я уже почти на месте.
Халь по-прежнему ничего не видел из-за Кеовульфа. Дымоход был очень узким и совершенно темным. Проталкиваясь меж его каменных стен, он почувствовал, как приостановился и осел Кеовульф, и уже подумал было, что тот совсем ослаб. Но по тихому торжествующему возгласу Халь понял, что рыцарь выбрался наружу. Едва Кеовульф выбросился наверх сильным рывком, Халь увидел звездное небо над головой.
Отчаянно ругаясь и проталкиваясь вперед из последних сил, Халь отчаянным рывком вырвался под чистое небо - и первое, что он увидел, был Пип, сияющий, как начищенный грош. Но у самого Халя было не то настроение, чтобы улыбаться в ответ.
- В следующий раз, когда будешь спускать такую длинную веревку, смотри, чтобы узлы были по всей длине.
- Да, мастер Халь, - с готовностью отозвался Пип, слишком переполненный восторгом из-за удачного побега, чтобы обижаться.
Изможденные Халь и Брид некоторое время сидели неподвижно, часто дыша. Кеовульф упал на спину, тихо постанывая и растирая правое плечо. С высокой крыши дворца открывался прекрасный вид на всю Фарону. Высокий шпиль ратуши наполовину закрывал луну, отбрасывая длинную причудливую тень. Далеко внизу светилась россыпь городских огней. Окна освещали узенькие улицы, раскинувшиеся золотой сетью. Халь почувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Поспешно беглецы сбежали по покатой крыше туда, где к дворцу примыкали здания пониже.
- Веревка! - напомнил Кеовульф, догоняя их.
Они тихо спустили веревку в темноту двора. Халь спустился первым, за ним - легкая и сильная Брид, которая не приложила для этого особых усилий. Кеовульф, подавив стон, отпустил веревку футах в девяти от земли и тяжело спрыгнул вниз. Все замерли на пару минут, ожидая, не будет ли тревоги, но ничто не нарушило тишину. Вскоре они уже спускались в ров. Ледяная вода всколыхнулась всплеском, но это был всего-навсего большой золотистый карп, испуганный неожиданным вторжением. Дрожа от холода, путаясь в водорослях, облепивших одежду, беглецы выбрались на другой берег. Там уже поджидала крытая повозка. Впряженный в нее могучий конь задвигал широкими ноздрями, фыркая в темноте.
Они нырнули в повозку, совершенно замерзшие, и устроились меж больших бочек. Повозка тронулась с места. Брид тут же принялась копаться в поклаже, ища сухую одежду для себя и спутников. Стащив с себя мокрые тряпки и переодевшись, они начали согреваться. Возчик снаружи засвистел какую-то песенку. Это мог быть только Абеляр, хотя Халь ни разу не слышал, чтобы тот насвистывал. Усевшись меж корзин с пахучими сырами и винных бочек, они долго молчали. Халь шумно почесал спину там, где колола солома, - такое знакомое ощущение! Никто не сказал ни слова, пока не миновали городские ворота, открывшиеся на рассвете. И вот наконец беглецы оказались на свободе, на дороге к северу.
- Ф-фу! - шумно выдохнул Пип, глаза его блестели. Халь хотел громко рассмеяться и закричать от радости, но этот порыв немедленно погасила Брид, печально вздохнув:
- Бедная Керидвэн... И бедный Бранвульф. Будем молиться, чтобы они не пострадали из-за нас.
- Бранвульф, - торжественно повторил Халь, и вдруг новая мысль ударила его, как молния. - Я не могу уезжать! Мой меч! Он остался там! Я сразу понял, что в твоем плане что-то не так, Брид! Все бесполезно. Мне придется вернуться за мечом. Мне доверила его Великая Матерь!
Кеовульф засмеялся.
- Приятно видеть, что ты все тот же, Халь. Твои предпочтения не изменились! Меч важнее всего на свете... Но, приятель, ты недооценил свою невесту, которая тебя знает достаточно хорошо. Твой меч мы тоже спасли.
- О, Брид! - Халь схватил ее в объятия и хотел поцеловать, но девушка отстранилась.
- За то, что я тебя спасла, ты так и не поблагодарил - зато за рунный меч непременно, - холодно отозвалась она.
Но Халь уже забыл о ней, потому что Кеовульф вытащил что-то длинное, завернутое в ткань, из-под корзин с сырами.
Он медленно принялся разворачивать тряпки, и на свет явилась простая кожаная перевязь. Халь увидел рукоять меча с узором в виде двух сплетенных в схватке драконов.
- Дай сюда!
Он выхватил меч у друга и скорее обнажил клинок, желая убедиться, что с ним все в порядке. Сталь была такой же острой, как и прежде, и так же четко выделялись на клинке гравированные руны войны и магии.
Халь улыбнулся Кеовульфу, сверкнув жемчужными зубами.
- Где ты его нашел? В оружейной? Кеовульф кивнул.
- Обещание угостить добрым калдеанским вином, особенно красным, открывает любые двери! Отмыкает замки на самых ржавых поясах целомудрия, я бы сказал, - хохотнул он. - А меч я спас, можно сказать, в последний момент. Король приказал его сломать, а золото переплавить.
Халь задохнулся.
- Мне пришлось предложить оружейнику на замену свой.
- Ты отдал свой меч? - воскликнул Халь пораженно, зная, как много это оружие значило для Кеовульфа. Откованный в Салисии клинок рыцарь получил в награду на турнире. Про меч говорили, что он был создан еще высоким народом тысячи лет назад, когда те проходили через земли Кабаллана. Эти люди исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после себя только величественные монументы и каналы. Откуда они были и куда направлялись - неизвестно. Халь никогда не мог до конца поверить истории Кеовульфа о происхождении его меча.
Рыцарь повел плечом.
- Ну да, а что было делать? Теперь ты, дружище, у меня в долгу. Придется тебе подарить мне меч лучше прежнего, и будем квиты.