- Ты же до сих пор ничего не сделал для своего коня! - продолжал возмущаться Папоротник. - Ничего! Я просто поверить не могу! Валяется как ни в чем не бывало, обнимается с девушкой и собаками... Собаки и девушки, вот и все, о чем думают такие, как ты!
- Я в самом деле не мог, - начал было Каспар, но понял, что оправдывается перед лёсиком, и вовремя оборвал себя. - Папоротник, пойди и промой Огнебою раны. Слава Матери, что вы нас нашли.
- Ага, я тебе все-таки нужен! Я могу сделать что-то, что другие не могут. Теперь ты это понял! - приосанился Папоротник, бросая на Нейта гордый взгляд. - Во мне нуждаются, вот так! А ты всего-навсего предатель и убийца. Надо было оставить тебя волкам. Но пойду-ка я займусь конем; кроме меня, это никто не может сделать.
Огнебой вскоре слегка поубавил гордость Папоротника, хорошенько лягнув его; но на худой конец лёсику удалось хотя бы расседлать коня и принести седельные сумки. Там не было никакой еды, зато лежали лекарства. Правда, никто не знал, как их применять, кроме того же Папоротника. Лёсик немедленно вытащил наружу листья кровяники и сунул их Каспару.
- Вот, пожуй это. Мне всегда помогало от слабости.
Перрен сел у входа, закрывая его собой, и пещера погрузилась во тьму. Ночь была долгой и холодной, никто почти не спал - снаружи доносился жуткий волчий вой. Лана жалась к Урсуле, Каспар возносил про себя благодарственные молитвы, что девочка осталась жива. Он надеялся, что уже в скором времени сможет отвезти ее к Керидвэн и Брид.
У юноши недоставало сил слушать сбивчивый рассказ Папоротника о том, как они чудесно спаслись. Кажется, волки все увязались за Каспаром и Урсулой, оставив остальных в покое. Перрен нес на руках Лану и, как ни странно, Нейта тоже, утверждая, что у пастуха в запасе есть для них история. Похоже, если бы не любовь горовика к историям, Нейт этой ночью был бы съеден волками - или еще раньше убит тем же Перреном.
- Это я сбил волков со следа, - хвастливо заявил Папоротник.
- Ничего подобного. Просто они все погнались за мастером Спаром, огрызнулся Нейт, но от слуха Каспара не ускользнуло, насколько иначе пастух теперь его называет. Подумать только, мастер Спар!
- Тебе никто не верит, потому что ты предатель, - злился лёсик. - Спар сейчас будет тебя судить по справедливости!
Но Каспару вовсе не хотелось делать ничего подобного. У него едва хватало сил, чтобы понимать, о чем идет речь.
Перрен настоял на том, чтобы Нейт рассказал свою историю, и ужасно расстроился, когда выяснилось, что юноше особенно нечего сказать.
- Я же все уже объяснил, - протестовал он. - Мы думали, что помогаем барону Годафриду, убивая волков в торра-альтанских горах. Еще нам сказали, что медведей тоже надо убивать, потому что вы, колдуны из Торра-Альты, хотите натравить их на нас следом за волками. А потом нас прибрал к рукам этот Мамлюк, работорговец, и подключил к ловле медведей на продажу. Урсула забирала медведей, которых мы ловили, и дальше я не знаю, что с ними происходило.
- А ты не знаешь, кто мог этим всем заправлять? - не без труда выговорил Каспар.
За эту ночь он успел промерзнуть до костей, хотя тело его все горело огнем от лихорадки.
Нейт дернул плечом.
- Наверное, Мамлюк. Кто же еще.
Но Каспару это казалось маловероятным. Человек, измысливший такой грандиозный план, вряд ли сам стал бы марать руки, проводя его в жизнь. Юноша попробовал поймать взгляд Нейта, чтобы понять, лжет тот или нет, - но от головной боли не смог сфокусировать зрение.
- Надо бы пустить ему кровь, - яростно высказался Нейт.
- Кровь! - проскулил Папоротник, приходя в ужас от подобной мысли.
- Холодно, - простонал Каспар. Перрен положил ему на лоб тяжелую руку.
- По-моему, все наземные создания слишком легко умирают, - сообщил он с печальным вздохом. - Однажды у нас был человек, пришедший с самого севера, оттуда, где весь мир белый и голубой от снега и льда. Он прожил достаточно долго, чтобы успеть рассказать пять сотен историй. Но даже он в конце концов умер. Он протянул дольше всех.
- Перрен, ты думаешь, что ободрил нас? - горько спросила Урсула, снова нырнула под плащ к Каспару и принялась согревать его в объятиях.
На следующее утро нужно было продолжать путь, но Каспар еще не мог ходить. Огнебой был не в состоянии нести всадника. Конь сильно хромал и сам ковылял с трудом.
- Немного походить ему только на пользу - выведет из раны заразу, решил Каспар, преодолевая собственную слабость при виде раны скакуна.
Он попросил Перрена нести себя на плечах вместе с Ланой. Нейта поставили во главу колонны, чтобы он был всегда на виду.
Они шли на восток, к морю, где Перрен, по его словам, чувствовал Некронд. И наконец путь привел их к крутому обрыву, откуда им открылся вид на неоглядную морскую гладь, позолоченную закатным солнцем.
Перрен задохнулся от восторга.
- Море! - вскричал он гулко. - Великие воды Матери, великое лоно, великое, великое нечто, связующее воедино части Ее тела! Текущее, бурлящее, связующее и разделяющее, соединившее нас! - торжественно восклицал горовик.
Остальных широкое водное пространство восхищало всего-навсего своей красотой.
В сердце Каспара забрезжила надежда, что здесь наконец-то его странствие подойдет к концу. Морригвэн послала его на восток, и вот он достиг самых восточных пределов Торра-Альты. Внизу мерцали огоньки прибрежной деревушки, и юноша мечтал, что там они найдут помощь... и Некронд.
Но это оказались огоньки сторожевой башни на утесе. Когда путники подошли к ней достаточно близко, то увидели россыпь других огней, еще ниже: светились окошки домов и огоньки на мачтах кораблей, стоявших на якоре за пределами бухты. Каспар слез с плеч Перрена, чтобы взглянуть с обрыва на деревню, раскинувшуюся внизу, и понял - что-то здесь не так. По всей линии побережья дымили огни на маяках.
- Тебе лучше закрыть чем-нибудь лицо и руки, - обратился юноша к горовику, чья серая складчатая кожа походила на камень. - Мы скажем людям, что ты переболел оспой, но прикрыться все-таки надо. Иначе народ испугается.
Они остановились, и Урсула разорвала кусок ткани, чтобы сделать Перрену повязки. Она тщательно замотала его ноздреватое темное лицо и руки, оставив открытыми только глаза. Когда с маскировкой было покончено, на плечи горовику накинули меховой плащ Каспара, который скрадывал странности его здоровенной фигуры. В это время Папоротник тщательно обнюхивал сухую траву на верхних уступах.