За горловиной и воротами из мертвой лошади собиралось все больше и больше гончих. В утреннем свете я лучше разглядел уродливых тварей с серебристыми пятнами на шкурах, низко посаженными головами и выступающими челюстями. Тявкая, они показывали устрашающие зубы. Уши гончих напоминали волчьи, но шерсти на них не было. Они были кожаные, сероватые и стояли торчком, прислушиваясь к песне Дел. Крупы гончих казались неестественно легкими по сравнению с мощными плечами, отягощенными спутанными гривами. Щетинистые хвосты гончие поджимали под себя.
В слабом утреннем свете раскосые глаза стали бесцветными. Ночью, видимо собирая свет, они казались белыми и горящими.
Дел пела. Я чувствовал, как падала температура. Ниже и ниже, пока изо рта не повалил пар. Я знал, что в продуваемом ветром ущелье страшнее всего будет тем, кто находится перед Дел, но меня все равно знобило и я не решался определить, был ли вызван озноб холодом или страхом.
Гончие тоже почувствовали перемену, почувствовали силу. И когда Дел вызвала к жизни меч, каждая тварь запрокинула уродливую голову и завыла на небеса.
Я покачал головой, не сводя с них глаз. Все это напоминало странную форму поклонения. Дел? Или мечу? Или может быть магии?
Аиды, ненавижу магию. В ней одна грязь.
— Лезь, — бесцеремонно сказал я Киприане, когда ее мать поднялась наполовину. — Твоя очередь.
Она уже заткнула юбки, повернулась лицом к стене и вдруг, резко отпрянув, крепко обняла меня и поцеловала прежде чем я успел что-то сказать. Рассмеявшись, она полезла вверх по лестнице с каменными выбоинами вместо ступенек.
Аиды, и что иногда находит на женщин?
На лице Массоу смущение боролось с отвращением. Гаррод смотрел на меня растерянно, потом нахмурился.
— У тебя есть гарем, Южанин?
— Она еще маленькая, — пробормотал я, потянувшись, чтобы подсадить Массоу. — Она сама не знает, чего хочет, — я приподнял мальчика, помог ему найти походящие щели и отправил вслед за сестрой. Как я и ожидал, он без труда полез наверх.
Гаррод вдруг встревожился.
— А как же лошади? Мы поведем их обратно по каньону?
Я вздохнул.
— Тебе вообще тяжело дается учеба, правильно? Нет, Гаррод, мы не поведем их обратно по каньону. Мы оставим их здесь.
— Оставим их… — он осекся. — Ты думаешь, звери удовлетворятся ими вместо нас?
— Я на это не рассчитываю, — я показал пальцем наверх. — Твоя очередь, Говорящий с лошадьми.
— А как же жеребец?
Я изо всех сил постарался безразлично пожать плечами.
— Но у него же нет крыльев, так? Поэтому придется ему остаться с остальными.
Гаррод оглянулся. Четыре Северных лошади жались друг к другу у дальней стены, пятая лежала мертвой у входа в каньон. Лицо Гаррода стало жестким и он начал карабкаться наверх.
Остался я. И Дел.
Песня Дел сбилась и совсем прервалась. Можно было попросить ее продолжать, чтобы задержать гончих, но я уже понял, что не сила Бореал удерживала их от атаки. Может чей-то приказ?
Мне это не понравилось. Меня пугала мысль, что эти твари были не обычными хищниками, а действовали под чьим-то руководством.
Дел думала о том же.
— Они подбираются ближе, — сказала она, почувствовав меня за спиной.
— Видишь? Они смотрят на меня, оценивают… они обдумывают, как лучше атаковать, — она слегка поежилась. — Они разумны, Тигр. Как ты и я.
Я вгляделся в гончих. Дюжины их лежали перед мертвой лошадью, языки безвольно свисали из пастей, но напряженные взгляды бледных глаз выдавали их готовность действовать. Дел была права: они оценивали ее.
Я облизнул губы.
— Они не разумны, — сказал я. — Ими кто-то управляет.
— Что ты имеешь в виду?
— Они выгнали нас из кимри и прогнали по равнине. На время они потеряли нас в каньоне, но теперь им удалось нас зажать. И все же они не атакуют, — я пожал плечами. — Я уверен, что без магии здесь не обошлось… и я думаю, что их заколдовали…
— Если это правда…
— Не имеет значения, — оборвал я ее. — Из ловушки есть выход, Дел. Все уже на свободе, остались только мы, — я махнул рукой. — Давай, баска. Вверх по стене и вон отсюда, по тоннелю.
Дел посмотрела на щели в стене. Песня меча занимала все ее внимание, делая певца глухим и слепым ко всему происходящему. Удивление на лице Дел сменилось облегчением, но она снова нахмурилась, вспомнив о лошадях.
— Жеребец… — она замолчала, увидев мое лицо. — Тигр…
— Лезь, — сказал я. — Я могу быть таким же бессердечным, как и ты. Я хотел пошутить, но фраза прозвучала резко. Извиниться я не успел: Дел пошла к скале.
Аиды! Им нужна была Дел!
— Наверх! — закричал я. — Быстрее наверх!
Она обернулась и увидела, как гончие перепрыгивают через лошадь.
— Наверх! — кричал я, вытаскивая меч. — Им нужна ты, баска. Поднимайся по скале… быстрее… чтобы они не достали тебя…
— Тигр…
— Потом обсудим, баска… Я задержу их.
Ну, попытаюсь задержать.
Дел была уже на полпути к спасительному выступу, когда гончие ворвались в ловушку. Я чувствовал их горячее дыхание, скрежет когтей о кожаные ботинки и удары тел о мои ноги. Я стоял по колено в реке зверей.
Они щелкали зубами, царапались и пытались повалить меня. Большинство кусалось неохотно, просто машинально. Им нужен был не я, но если уж я стоял на дороге, им приходилось помучиться и убрать препятствие.