— А когда, по твоему мнению, это случится?
— Я не знаю! — ее крик эхом отозвался в каньоне, карабкаясь по скалам и теряясь в деревьях. Жеребец насторожил уши.
— Угу, — сказал я. — Понятно.
Ее лицо яростно вспыхнуло.
— Откуда мне знать? — выдавила она. — Откуда мне знать, останусь ли я в живых после встречи с истойя и ан-истойя, кайдинами и ан-кайдинами. Я должна предстать перед ними и унижаться, вымаливать у них прощения, суда, кары. Как я могу сказать, что буду делать со своей жизнью, когда они могут не позволить мне сохранить ее.
— Ну, я думаю, они позволят тебе сохранить…
— Ты не знаешь точно, Тигр!
Я ее расстроил.
— Послушай, Дел…
— Нет! — бешено крикнула она. — Не опекай меня. Не успокаивай мой страх и не говори, что для него нет оснований. Не гладь меня по головке и не обещай все исправить. Не обещай разогнать тени, потому что ты не знаешь, что вызвало их.
Ну конечно всего этого я сделать не мог. Пока она меня об этом не попросила. А она не просила.
— Я не хочу потерять тебя, — сказал я. И тут же пожалел об этом.
— Я тебе не принадлежу, Тигр.
— Нет, — согласился я. — В последнее время нет. Ты и твоя одержимость локи…
Она выразила свое отношение к локи короткой грубой фразой на Южном.
— Думаю им бы это понравилось, — отметил я. — Ты же сама мне объясняла, что они… ну что их привлекают мужчина и женщина «в соединении», как ты выразилась.
— Так и есть, — только губы двигались. Зубы были крепко стиснуты.
— Ну тогда и волноваться не о чем, — я сладко улыбнулся. — Правильно?
Дел развернулась и пошла вперед.
Нас предупредил жеребец. Может быть к тому времени мы с Дел уже устали от ходьбы. Шли мы молча, каждому было о чем подумать. Мы просто не заметили. Гнедой, к счастью, заметил.
Уши повернулись вперед. Он глубоко вздохнул, шумно выдохнул, как делают лошади когда в чем-то сомневаются, и остановился так резко, что натянулся повод в моей руке.
Я почувствовал запах прежде чем увидел их самих. Я хорошо запомнил его — гнилую, мускусную вонь смерти — после недолгого плена в каньоне.
— Ты кажется говорила, что гончих здесь нет.
— Их и не было, — сталь запела — Дел вынимала из ножен меч. — Они ушли по каньону за тобой, а потом просто исчезли.
— Но теперь они вернулись.
Мы шли по полоске земли между каньоном и скалой. Нас окружали тонкие деревья, с голых веток капал дождь. Места для схватки было маловато, но гончие знали как использовать тесноту с выгодой для себя. От мокрых листьев шума меньше чем от сухих. Вода заглушала звуки, склеивала их, превращала землю в мокрый ковер, но и по нему гончие не могли передвигаться бесшумно, и я услышал их. Впереди, по бокам и сзади. На этот раз не каньон-ловушка. Они обойдутся и без него.
День, как всегда — по крайней мере для меня — состоял из всех оттенков серого, от пепельного до черного. А теперь еще добавились гончие: скучные грязно-серые шкуры с серебристыми пятнами, такие же как дождь, как скала, и взгляд остановить не на ком. В тишине звери скользили между деревьями, низко опустив головы и поджав хвосты. Гривы били по широким плечам.
Одной рукой я вынул меч.
— Что, в аиды, они хотят?
— Нас, — ответила Дел.
— Тебя.
Дел резко взглянула на меня.
— Ты же не хочешь сказать…
— Хочу. Ты полезла вверх по стене каньона и они бросились за тобой. Им нужен был не я. Они преследовали меня только потому что потеряли тебя. И кидались они на меня не особенно яростно. Сколько их было? Тридцать? Сорок? Пятьдесят? Более чем достаточно, чтобы свалить жеребца, но они ничего не сделали.
— Ничего, — эхом отозвалась она. — Я осмотрела жеребца, Тигр, и рассмотрела тебя. Твоя одежда пропитана кровью не только лошади.
Дел как всегда не ошиблась, но у меня не было времени заняться собой. Все тело болело, ныло и было немного потрепано по краям, хотя в общем все осталось на своих местах.
— Я могу повторить: им нужна ты, — настаивал я. — Если бы они могли говорить, я бы их спросил.
Дел молча наблюдала как гончие тихо окружают нас. Они держались на расстоянии, оставляя нам широкий круг, но я чувствовал, что если мы двинемся, они пойдут за нами. Они снова зажали нас как собаки Южных коз.
— Бессмыслица, — сказала Дел. — Вока ни за что бы не аннулировал данный мне год.
— Кто?
— Вока. Люди, которые собираются на суд.
— Терон отправился за тобой.
— Терон вызвался получить кровный долг. По закону вока он обязан был позволить мне выбирать между входом в круг и возвращением на суд учеников и учителей, — ее лицо окаменело. — Как ты знаешь, он решил танцевать и проиграл танец из-за тебя. А значит никто не может бросить мне вызов, пока не истек год.
— А он почти истек, баска. Из-за всех наших задержек осталось всего несколько недель.
— Да, Тигр, я знаю. Но они никогда бы не послали зверей. Так вока не поступает, — Дел мрачно смотрела в никуда. — Они бы послали человека, и скорее всего женщину. Хорошо тренированного танцора меча.
— Тогда зачем ты гончим?
— А может им нужна не я.
Я нахмурился.
— Я точно знаю, что я им не нужен.
— Не ты, не я, — она чуть приподняла меч. — Может им нужно это.
Я покачал головой.
— Зачем стае гончих меч, Дел? Они не могут использовать его по назначению.