– затронул гордость борджуни.
Я кивнул в направлении Дел.
– Ваш друг и эта женщина красиво танцевали в круге. Он показал себя достойным бойцом и весь Харкихал подтвердит это. Эта женщина – танцор меча, как и я. Наши танцы всегда красивы.
Южанам это пришлось не по вкусу. Темные лица помрачнели. Лошади беспокойно переступали, звеня украшениями.
– Разве Аджани не честный человек? – продолжил я (Дел яростно выдохнула). – Разве он не любит честный бой?
Я знал, что пока мы разговариваем, они не нападут. Я хотел застать их врасплох, чтобы уровнять шансы.
– Я слышал, что Аджани ценит мужество, независимо от того, кто его проявляет.
Южане не могли не согласиться. Люди легко покупаются на лесть.
Они нахмурились сильнее, вождь пробормотал что-то остальным и заставил свою лошадь сделать шаг вперед.
– Аджани честен. Аджани полон мужества. Ничто не доставляет Аджани такого наслаждения, как красивый бой.
– Даже если это бой между мужчиной и женщиной?
Он посмотрел на Дел.
– Аджани не сражается с женщинами.
– Нет… Он только крадет их, – я улыбнулся, старательно наступая Дел на ногу. – Это достойно Аджани.
– Сегодня у Аджани достоинства не больше, чем шесть лет назад, – бросила Дел, – и у вас тоже, – она сделала шаг вперед и посмотрела на Южан поверх клинка. – Не помните девчонку, которая убежала от вас почти шесть лет назад? Невинную Северную баску, которую Аджани взял себе, а потом упустил, потому что стал самонадеян, считая, что запугал ее?
Они ничего не ответили, разглядывая Дел. По их лицам я понял, что они начали вспоминать.
– Вы должны помнить, – ее голос дрожал от ярости. – Вы дрались из-за меня, все вы, когда остальные были уже мертвы, пока Аджани не остановил вас и не взял меня себе, – Дел повернулась, чтобы сплюнуть – на Юге это воспринималось как тяжелое оскорбление. – Я здесь из-за вас. Из-за вас ваш друг мертв. И не вините в его смерти и в вашей никого, кроме себя.
За пять лет девочка становится женщиной, она сильно меняется. Дел тоже изменилась, но не так, как это происходит со всеми, и вынудила ее к этому трагедия. Отчаяние заставило Дел бороться. И еще ярость и ненависть. И нестираемые воспоминания.
Теперь прошлое снова стояло у нее перед глазами, все чувства легко читались на ее лице. Их лица тоже изменились: они вспомнили.
Годы больше не отделяли от них день убийства.
– Где Аджани? – мягко спросила Дел. – Мне нужен только он. Вы для меня – козье дерьмо.
Их лица потемнели, глаза вспыхнули, Южные оскорбления сорвались с их губ. Но они ей ничего не ответили, что меня удивило, и Дел начала петь.
Нежная, мягкая песня, полная смысла. Я слышал ее раньше, во сне и наяву, и знал, что она означала. Песня смерти, песня жизни, обещание начала и конца одновременно для тех, кто стоял перед женщиной.
Дел пела, а они пошли вперед, чего она и дожидалась. Но они двигались медленно. Слишком медленно. Бореал ожила в руках Дел и было уже слишком поздно для мужчин с обычными мечами. Для мужчин с обычной ненавистью. Слишком поздно для мужчин, которые никогда не сталкивались с яватмой.
Слишком поздно даже для меня. Потому что Дел и ее меч зажгли всю долину и разрезали воздух, призывая яростную баньши-бурю из смертоносных Северных высот, где вечно правит зима.
…холод…
– Нет, Дел, – пытался объяснить я, – я не враг.
Но даже если она услышала меня, даже если она узнала меня, она этого не показала. Ее миром стала Бореал.
Моим миром стала боль. Боль и скованность, и огонь в костях, пробегавший через все мои суставы и каждый мускул и даже застывшую плоть. Воздух был раскален, а я дрожал, трясся, зубы стучали так, что прокусили нижнюю губу, но мне было все равно, хотя кровь заливала рот, стекала по подбородку, капала на шею… Она была такой горячей, эта кровь… такой горячей…
– Тигр…
Я дернулся, треснули кости, заскрипели зубы, по венам снова заструилась кровь.
– Тигр, пожалуйста… Все кончилось. Больше ничего не случится, я обещаю.
Знакомый голос. Знакомая рука у меня на лбу отбрасывает назад волосы, вытирает пот, разглаживает глубокие морщины. Вторая рука касается моей руки, потом обеих, массирует натянувшиеся сухожилия и замерзшую плоть. Успокаивает, гладит, убирая спазмы, согревая окоченевшие пальцы, сцепившиеся на рукояти меча Терона.
– Отпусти его, – попросила Дел. – Они мертвы. Он больше не нужен. Ты можешь отпустить меч.
Нет еще.
– Тигр… – она помолчала и попробовала снова. – Это моя вина. Я забыла… забыла обо всем, кроме того, что они сделали с моей родней, те бандиты. Я видела смерти, насилие, издевательства, – она запнулась, но продолжила. – Я думала о своих близких, о себе, о них… Я не подумала о тебе.
Как же жарко…
– Тигр, я клянусь, я не хотела причинить тебе вред… не хотела, ты же знаешь. Ты знаешь, что я никогда не использую Бореал против тебя… намеренно.
Я поднял горящие веки.
– А мне все равно, убьешь ты меня намеренно или случайно. Результат будет один.
Дел наклонилась и легко коснулась губами моего лба.
– Сулхайя, – сказала она, но не мне, а кому-то другому.
Волосы щекотали мне нос. Я дрожал с головы до ног, но наконец-то выпустил из рук меч.
– Что, в аиды, произошло?
Дел вздохнула, выпрямилась и убрала волосы за уши.
– Я вызвала к жизни меч. Полностью. Я ничего не оставила, дала Бореал полную свободу, возможность показать свою истинную силу, и она показала. Она убила их и чуть не убила тебя.
– А почему так жарко?
– Не жарко. Ты замерз… в этом тоже сила яватмы.
– Замораживать людей?
– Использовать всю силу, которой она может распоряжаться, – черты лица Дел заострились – она не разыгрывала переживание. – Я многое не могу тебе рассказать о моем кровном клинке, эти тайны святы. Святы все части ритуала и подготовки, они увеличивают силу меча. Бореал… особая. Ритуалы были серьезными и трудными… каждый раз я могла ошибиться, сделать что-то не так и умереть. Но я выдержала, и она не сломалась, а когда она напилась крови, Бореал стала целой. Она пробудилась… – голос Дел сорвался. – Она Северянка, моя яватма. Больше чем я, больше чем любой другой человек… Она – сам Север, Тигр… и она может использовать любую грань своей силы по моей просьбе.
– По твоей просьбе… – я не пытался двигаться, только разжал пальцы, которые были по-прежнему судорожно сжаты, словно я не выпускал оружие, – по твоей просьбе, баска…
– Да, конечно. Больше ни на чью просьбу она не отзовется.
– Но я знаю ее имя.
Дел кивнула.
– Это дает тебе власть над ней, но небольшую. Хотя никто, кроме тебя не может до нее дотронуться, даже ты не знаешь ЕЕ, – Дел нахмурилась, пытаясь подобрать слова. – Самое главное – знание. Знание определяет все, Тигр.
– Я так и думал, – тыльной стороной ладони я провел по подбородку и губам и почувствовал вкус крови. – Никогда не знакомь нас, баска. Я не думаю, что мы когда-нибудь сойдемся, твой сердитый меч и я.
Дел смотрела на меня с тревогой.
– Сейчас, наверное, не время для этого… лучше бы отложить разговор, но я не могу больше ждать… ты заслуживаешь большего за все, что сделал для меня… и еще сделаешь, я надеюсь.
Странная, витиеватая речь. Совершенно непонятная. Я нахмурился.
– В чем дело?
Дел глубоко вздохнула, задержала дыхание и наконец решилась.
– Ты поедешь со мной?
Я прищурился.
– По-моему я и занимался чем-то вроде этого.
– Я имею в виду… поедешь ли ты со МНОЙ. Далеко на Север. К высокогорьям и дальше… весь путь до крыши мира. Там очень холодно и очень опасно.
– Уже здесь холодно и опасно, – я поскреб горевшее лицо. – Что, в аиды, ты со мной сделала?
Дел отвела глаза.
– Я чуть не убила тебя. Так же как убила остальных.
Я попытался сесть, но тут же передумал и решил, что лучше еще полежать – это будет просто счастьем. Я подавил стон и снова рухнул.