– Ну тогда, – рявкнул я, – может просто остановишься? Если ты считаешь, что эта скачка бессмысленна, не мучай лошадь.
Адара покосилась на меня и отрицательно помотала головой.
– Тогда скачи, женщина! Делай что я говорю!
Должен признать, прозвучало грубовато, но желаемый эффект возымело. Адара поскакала за Гарродом.
Я чувствовал, что жеребец начинает уставать. Он всегда был сильным, энергичным и горячим, но даже выдающаяся выносливость сдает, когда испытание длится слишком долго. Я и представить не мог, насколько изранены его ноги после стольких атак, или его живот, или сколько еще он сможет бежать прежде чем начнет спотыкаться, падать и сбросит меня на равнину в реку зверей.
Невеселая мысль. Я заставил себя не думать об этом и мысленно умолял жеребца не сдаваться.
Гончие начали отставать. Их тявканье стало тише, я уже не видел перед собой бледные глаза, поток ослабевал. Я ни на секунду не подумал, что потеряв нас из виду они отстанут – судя по их азарту, они готовы были бежать, пока не упадут замертво – и я понимал, что они нас не оставят. Отстанут – да, но не остановятся. Они прочно уцепились за жертву.
Равнина кончалась обрывом. Гаррод, повернув серого на северо-запад, поскакал по краю. Луна едва освещала путь. Вслед за Гарродом все мы повернули влево и, увидев как растянулся за нам поток, поняли, что надо уходить с равнины.
Дел убрала в ножны меч и вытянула вперед руку.
– Подождите, – сказала она, – может удастся спуститься.
Мы тоже придержали лошадей, с ужасом представляя как приближаются гончие. Дел старательно обыскивала край и наконец показала рукой.
– Пролом, – объявила она. – Езжайте за мной, – и нырнула вниз.
Дно пролома было мягким и глубоким, ноги лошадей утопали выше щеток, земля прилипала к коленям, но животные упрямо шли вперед, чтобы унести нас с равнины. Жеребец фыркал и дрожал, чувствуя, как земля проваливается под ногами, но повиновался твердой руке, державшей повод – другая рука вцепилась в гриву и не собиралась ее выпускать.
Четыре светлые головы мотались на негнущихся шеях, потом ехали рыжеволосая Адара, откинувшаяся назад в седле, чтобы лошади было легче спускаться, и я, Песчаный Тигр – с каштановыми волосами, загорелой кожей и зелеными глазами – прикрывающий тыл: Южный танцор меча на Южном жеребце. В этой компании я сильно выделялся.
А может они гонятся за мной?
Я выбросил из головы эту мысль. Если я и прав, сейчас это ничего не меняет. Разберусь с этим позже.
– Гончие аид, – пробормотал я.
Жеребец взмок, пот пропитал мои шерстяные штаны. От соли и шерсти кожа зудела, но я утешал себя мыслью, что сидеть на мокрой лошади легче, чем на сухой. Я крепко обхватил гнедого ногами и откинулся назад, стараясь не съехать ему на холку. Ошибка могла стоить мне временной потери интереса к женщинам – точнее временной бессмысленности проявлять этот интерес – а мне не хотелось подвергать себя лишнему дискомфорту.
Мы спускались все ниже и ниже, скользя по мягкой земле, и наконец достигли твердого дна. Мы задержались ровно настолько, чтобы обернуться на край долины. Он был чуть темнее черного Северного неба. Гончие до обрыва пока не добрались, но мы понимали, что для них это дело нескольких минут.
– Где мы? – тяжело дыша, спросил Массоу.
Спуск привел нас в скалистый каньон. Направо – к Югу – простиралось широкое сухое русло реки, наполненное песком и галькой. Налево русло руки значительно сужалось, превращаясь в узкую щель между гладкими каменными стенами.
Гаррод покачал головой.
– Надо ехать дальше. Мы не можем позволить себе отдых, пока эти звери идут по нашему следу… может быть до восхода…
– До восхода! – выпалила Адара. – Ты думаешь, мы или эти лошади протянем в этой скачке до восхода?
– Если придется – протянем, – своей горячностью Киприана удивила всех.
Брови Гаррода поднялись. Он задумчиво кивнул головой и усмехнулся.
– Нам придется, – сказал он. – И мы продержимся.
– Поехали, – решила спор Дел, кивнув на Север. – Попробуем сюда… русло реки слишком открыто. Поедем по каньону и посмотрим, куда он выведет. Это лучше, чем быть там, наверху, с этими гончими.
– Кроме того, – добавил Гаррод, – мы не можем резко остановить лошадей после такой скачки, – он повернул серого и повел его на Север, похлопав по мыльному плечу. Может разговаривал с ним?
– Ты за ним, – сказал я Адаре. – Мы с Дел поедем сзади на случай, если они не отстанут.
– Они не отстанут, – объявил Массоу.
Я нахмурился.
– Почему ты в этом так уверен?
– Я знаю, – он кинул на меня сердитый взгляд, по-прежнему дуясь за укус.
Я махнул рукой.
– Догоняй мать.
Он поехал.
Киприана последовала за ним. Дел и я пристроились в арьергарде.
– Они пойдут за нами, – тихо сказала Дел.
– Да. И я так думаю.
– Если они зажмут нас в тупике…
– Я знаю. Давай просто молиться, чтобы этот каньон не оказался ловушкой.
Дел медленно, глубоко вздохнула.
– Я всегда знала, что могу умереть, – пробормотала она, – но удовольствия от ожидания никогда не испытывала.
– Нам еще далеко до смерти, Дел.
Она резко повернула голову и посмотрела на меня очень внимательно и серьезно, а потом слабо улыбнулась.
– Ты уже говорил мне это в Пендже, когда Ханджи оставили нас умирать.
– И я оказался прав.
Она кивнула, затерявшись в воспоминаниях.
– Но здесь нет Салсет, чтобы спасти нас.
– Может мы сами себя спасем, – я улыбнулся ей и пожал плечами. – Это вполне возможно.
Дел вздохнула.
– А может и нет.
– Верить надо, баска.
Светлые брови приподнялись.
– Во что, Тигр? Я думала, ты не веришь ни в богов, ни в божественное спасение.
– Не знаю. Я верю в себя.
– Ну прекрасно, – с ее лица исчезли последние следы беспокойства. – Теперь я могу расслабиться.
Я ухмыльнулся, скривился и сердито посмотрел на нее.
– Будь так добра, попроси свою лошадь не чесать морду – и зубы – о мое колено.
Дел посмотрела.
Засмеялась.
Отвела лошадь в сторону… дождавшись, пока та прихватит меня зубами за колено.
Дел всегда готова помочь.
21
Скачка закончилась так же неожиданно, как и началась. Гаррод, резко натянув повод, остановил серого прежде чем тот успел налететь на неясно вырисовывающуюся скалу. Потом остановилась побелевшая Адара, горько прошептав что-то на языке Границы. Ее сын и дочь, придержав лошадей, с надеждой обернулись на нас. Мы тоже остановили наших уставших животных.
– Каньон оказался ловушкой, – констатировал я, – придется поворачивать.
– Поворачивать! И ехать назад? – глаза Адара поблескивали из-под падавших на лицо волос. – Ты хочешь сказать, что мы проехали весь этот путь…
– Делать нечего, – отрезал Гаррод, прервав ее жалобы. – По крайней мере у нас еще есть время.
– Время, – горько повторила она. – Умереть раньше там или позже здесь.
Я посмотрел на ее детей. Массоу почти спал на лошади, сгорбившись и застыв, словно у него еще много часов назад замерзли все мышцы. Его голова слабо покачивалась, а глаза закрывались, хотя он очень старался держать их открытыми. Киприана отличалась от него лишь тем, что легче справлялась с глазами. Ее ноги бессильно свисали по бокам лошади, юбка задралась и видны были шерстяные гетры. Светлые волосы трогательно рассыпались по плечам. Киприана с усилием откинула их назад.
– Так что будем делать? – спросила она.
Я осмотрел ловушку, в которую мы сами забрались. Мы проскакали по узкой извилистой трещине между изъеденными ветром и водой скалами. Камень под ногами лошадей в некоторых местах покрывал тонкий слой грязи. В каньоне было так темно, что уже в нескольких футах от нас стены расплывались, и только там, куда падал слабый лунный свет, смутно вырисовывались тени скал.