Занимался рассвет. Пятый день после огней в небе и четвертый после пленения тана Сигрида и Рако. Эффи стояла на берегу озера у Руаннох Вера и смотрела, как туман расползается над водой. Она сняла сапоги, и влажная от росы трава холодила босые ступни. Было зябко, но Эффи не обращала внимания на холод. Ее мысли были далеко.
Она сделала все, что могла, однако Туланн жаждал крови, и Эффи в какой-то мере понимала его. Все знали, что императора убил Рако, хотя сам сид с негодованием отрицал это. Эффи удалось увидеться с ним, пусть и ненадолго, хотя Рако был не в настроении откровенничать.
— Передай Туланну, — сказал он, с трудом шевеля потрескавшимися, окровавленными губами, — что я не убивал его отца… А вот его самого прирезал бы с большим удовольствием. Шоретский ублюдок!
Эффи внутренне содрогнулась: сколько ненависти и презрения звучало в голосе сида! И уж конечно, она не собиралась передавать императору вторую часть послания. Рако и так порядком досталось, а эти слова явно не прибавят Туланну любви к нему. Впрочем, Рако уже было нечего терять. Сегодня утром и он, и тан Сигрид будут казнены на площади. Их пронзят горящими стрелами. Не самый приятный способ умереть — даже если шоретские лучники окажутся метки и милосердны.
Эффи спросила Туланна, почему он избрал такой способ казни.
— Традиция. История уподобит меня моему предку — Тараку Лучнику. — Туланн был немало озабочен тем, какой след он оставит в истории.
На стенах Руаннох Вера Эффи заметила движение. Там то и дело сверкали под солнцем доспехи и оружие. Видимо, обитателям города известно о том, что должно произойти. Туланн позаботился о том, чтобы место казни находилось в пределах видимости Руаннох Вера. И все же Эффи никак не могла поверить, что Туланн осмелится казнить тана на глазах у его людей.
— Леди Морган, отвратительное утро, вы не находите? — Рядом возник Алмасей. Эффи упорно казалось, что Туланн приказал старому советнику приглядывать за ней. Интересно только зачем?
— Пожалуй. Особенно если учитывать, что для некоторых оно будет последним.
— И то правда. Кстати, Туланн говорил с вами относительно дневных событий?
— Нет. А что?
— Он хочет, чтобы вы присутствовали на казни.
— Перехочет, — буркнула Эффи. — Я не буду смотреть на это кровавое варварство.
Алмасей испуганно взглянул на нее.
— Вы не понимаете, леди Морган! Он приказал мне проследить, чтобы вы пришли.
— Мне жаль, если это ставит вас в сложное положение, — холодно ответила Эффи. — Ладно, я сама с ним поговорю. Где он?
— На военном совете.
— Прекрасно. Побеседую с ним после совета. — Эффи отвернулась от Алмасея и побрела к лагерю.
По пути ей пришлось пересечь площадку, приготовленную для казни, и пройти буквально в десяти футах от столбов, к которым привяжут Рако и тана Сигрида.
— Это невыносимо, — простонала Эффи. — Это просто невыносимо!
Она побежала к шатру, оскальзываясь на влажной траве, и тут же остановилась, услышав свое имя.
— Эффи?
Шоретские солдаты вывели Рако на площадку — очевидно, затем, чтобы понаблюдать за приготовлениями к собственной казни. Сид был заперт в деревянной клетке — такой узкой, что он не мог даже сесть в ней. В бессчетный раз Эффи прокляла свою наивность и мягкосердечие. Она была не подготовлена к реальностям этого сурового и жестокого мира, где человеческая жизнь часто так неимоверно коротка…
— Рако! — Эффи попыталась ободряюще улыбнуться, но результат оказался более чем жалок. Впрочем, Рако улыбнулся в ответ. — Как ты? О Господи, что за идиотский вопрос!
— Все нормально. Я примирился со своими богами. Салкит сойдет с небес и заберет мою душу.
Кусая губы, чтобы не расплакаться, Эффи подошла ближе и взяла Рако за медвежью лапу; она была мягкой и теплой, и Рако осторожно свел когти вокруг запястья девушки. Одно короткое прикосновение — вот и все, чем она могла ему помочь.
— Мне жаль, — прошептала Эффи.
— Талискер говорил, что ты добрая девушка, — сказал Рако. — И я слышал, как солдаты говорили, будто ты имеешь большое влияние на Туланна. Может, уговоришь его отпустить Сигрида? Тан ни в чем не виноват. Он не заслужил такого…
— И ты тоже, Рако. Никто не заслужил… кроме разве что самого. Туланна.
— Да ладно. На самом деле ты так не думаешь.
Эффи посмотрела на Рако сквозь навернувшиеся слезы.
— Еще совсем недавно ты ненавидел его.
— Я не хочу тратить последние часы моей жизни на ненависть.
— Ради всего святого, Рако! Разозлись! Ты имеешь на это право. На гнев. На ярость! — Его тихое смирение показалось Эффи ужаснее, чем всепоглощающая ненависть. Ей хотелось усесться на землю и расплакаться — самозабвенно, как она поступала, когда была ребенком. Однако в следующую секунду Эффи вспомнила одну очень важную вещь.
— Рако! Ты встретился с Талискером?
— Да. Мы вместе пришли в город.
Эффи бросила взгляд в сторону Руаннох Вера, который сейчас был затянут плывущим над озером туманом.
— Он в городе? А Йиска? Малки?
— Нет. Йиска и Малки несколько дней назад ушли из Руаннох Вера.
— Ушли… Каким образом? И куда? — Она не могла скрыть своего страха.
— Они ищут Совет Темы. — Рако пропустил мимо ушей первый из ее вопросов. — Талискер полагает, что это важно…
— Леди Морган? — Алмасей незаметно подошел сзади и положил руку ей на плечо. — Не надо растравлять себе душу. Если уж Туланн уперся — ничего не попишешь. Мне действительно жаль.
— Черт побери! Зачем извиняться передо мной? — разъярилась Эффи. — Вы ему это скажите! — прибавила она, кивнув на Рако. Сбросив с плеча руку Алмасея, Эффи побежала к своему шатру. Она надеялась, что на сей раз Алмасею хватит ума не преследовать ее.
— Пожалуйста, Туланн, не заставляй меня идти туда, — умоляла Эффи.
— Все ждут только тебя, — сказал он с неизбывным терпением в голосе.
— Я никогда тебе этого не прощу!
Выражение лица Туланна сделалось задумчивым. Казалось, Эффи высказала новую, не вполне понятную для него мысль. До сих пор императору не случалось беспокоиться из-за того, что кто-то не готов его простить или затаил обиду. Что ж, Эффи права. Туланну еще многому предстоит научиться, дабы понять, что такое дружба.
Едва они вышли из шатра, как зазвучали фанфары и раздался барабанный бой. Эффи огляделась. Все было готово для казни. А меж тем девушка по-прежнему не могла поверить, что она состоится.
Лучники стояли, выстроившись в ровную линию, ветер развевал их волосы и играл короткими форменными плащами. Эффи вгляделась в лица солдат, пытаясь прочесть выражения, но трудно было понять, о чем они думают. Туланн и приближенные уселись за заграждением, украшенным императорским вензелем. Внутри заграждения стояли простые деревянные скамьи, принесенные из палаток. Только Туланн должен был восседать отдельно. Солдаты вытащили из шатра его походный трон, что потребовало усилий пяти человек.
Откуда-то раздалась резкая барабанная дробь, и желудок Эффи подскочил к горлу. Она почувствовала тошноту, сердце бешено застучало в груди. В тот миг, когда девушка уже готова была сорваться с места и бежать куда глаза глядят, на поле вывели Рако. Его руки были связаны за спиной, он шел, высоко подняв голову, и все же Эффи чувствовала страх и отчаяние сида, эхом отдававшиеся в ее сердце.
Дойдя до возвышения, Рако споткнулся. Солдаты быстро подняли его на ноги и привязали к столбу. Рако что-то сказал им; Эффи сидела слишком далеко, чтобы услышать. Да и в любом случае шореты не ответили. Их лица были такими же сосредоточенными и бесстрастными, как и у лучников. Рако поймал взгляд Эффи и слегка улыбнулся. Девушка беззвучно заплакала, не стирая слез, катившихся по щекам.
Император поднялся на ноги.
— Рако, ты признан виновным в убийстве моего отца императора Теброна. — Его ломкий высокий голос разнесся над полем, и Эффи вновь прокляла Туланна.
— Надо мной даже не состоялось суда, — ровно ответил Рако.