Ступай сегодня к казакам
И мне из середины стана,
Во чтоб ни стало, укради
Стрелу казацкого колчана!..»
Ахмет выходит. Вслед за ним
Идет татар толпа густая,
На гибель верную и смерть
Его глазами провожая.
…Проходит ночь, Ахмета нет, —
Кучум не спит, боясь измены;
Всю ночь вкруг ханского шатра
На страже латники без смены.
Заря растет, и новый день
Встает среди людского шума…
Подходит кто-то, не спеша,
К шатру могучего Кучума.
И хану просит доложить,
Что он исполнил повеленье.
Ведут к Кучуму, тот глядит,
Не в силах скрыть свое волненье…
Седой татарин перед ним
Стоит с полупотухшим взором
И подает ему стрелу —
С немым, но тягостным укором.
Он поседел за эту ночь,
Сдержав обещанное слово:
Прополз один в казачий стан
И старцем стал из молодого…
Презреньем взор его горит…
Рабам покорным он не сроден…
Хан отвернулся: «Уходи
Отсюда, дерзкий! Ты свободен!..»
Попутный ветер
(«Ясный день глядится в воды»)
(Народная сказка)
Ясный день глядится в воды,
Неба ровная лазурь
Не пророчит близких бурь,
Переменчивой погоды.
Вот лебёдок белых стая
На реке разбила стаи —
Белогрудый караван
Дремлет, ветра поджидая.
Нет попутному охоты.
Двинуть грузные суда,
Чуть колышется вода,
Виснет парус без работы…
I
«Тронься, ветер, ты, низовый!
Полно, будет отдыхать!
Тучей темною свинцовой
Принакрой ты Волгу-мать;
Разведи речную воду,
Беляки седые вспень,
Дай попутную погоду,
Отряхни скорее лень!
Что́ гуляешь без заботы,
Или волюшка мила?
Позабыл свои налеты
Темнокрылого орла!..»
Так пловцы молили долго…
Набежали облака,
Затуманилася Волга
Мать-кормилица река.
II
Задался по божьей воле
Ветряный денек,
Рыщет ветер в чистом поле
Вдоль и поперек;
Вот хлебами пробегает,
Приутих на миг,
Вот с прохожего срывает
Шапку, озорник.
Покачнулись, зашумели
Темные леса;
Пеной волны забелели,
Вздулись паруса.
III
Той порою из села
Старушонка внучке
С торгу бережно несла
На полтину мучки.
Как стерпеть озорнику?
И хитер, и ловок
Подлетел, и всю муку
Выдул из ночевок.
Пущен по́-ветру укор:
«Ишь, полтиной медной
Нажился залетный вор
От старухи бедной!»
И нужда-то и беда…
Исстари ведется,
Что где тонко, там всегда
Ниточка и рвется!
Вся развеяна мука
И ни гроша денег…
Без радельного сынка
Год-то тяжеленек.
IV
Встречу старухе — служивый как-раз,
Не́ молод, видно, что дока;
Выслушал он о покраже рассказ:
«Царь, — говорит, — недалеко…
Счастье твое, что попался солдат;
Правды — в Москве лишь добиться,
Ветер-то в поле поймаешь навряд,
А без суда не годится.
Только минуй ты московских судей,
Разных подьячих да дьяков.
Прямо царю ты челом своим бей:
Суд у царя одинаков.
Правду, старуха, тебе говорю…
Ветер пусть по́ полю рыщет,
Ты же ступай да пожалься царю:
Он виноватого сыщет!»
— «Где мне дойти? Укажи, доведи:
Путь до Москвы тебе ведом…»
— «Ладно, старуха, за мною иди!..»
Робко пошла она следом.
V
Высоки, и светлы, и богаты
Красовались царёвы палаты:
Всюду била в глаза позолота,
Дорогая резная работа,
Залита была в золото, даже,
В переходах стоявшая стража…
Привели перед грозные очи:
Царь сидел многодумнее ночи
На резном золоченом сиденьи,
Рядом — сын, а кругом в отдаленьи
Холодна и недвижно-угрюма
Заседала боярская дума.
«Что вам надо?» — спросили сурово…
Началось челобитное слово.