— Спасибо-те, сестрица, пожалела ты меня, ну прощай и напредки не оставляй!
Сел да и уехал.
Мы это бросим и друго́ начнем. А вот он отколь приехал, туду опять и уехал. Ударил Ванюша свово доброго коня своей шелковой плетью; конь его добрый осерчал и шибко его помчал. Приезжает Иван-царевич в ту сторону, где жила Марья-Краса, Черная Коса. Нашел баушку просвирню, она ему и говорит:
— Поезжай-ка, Иван-царевич, куды я пошлю: через тридевять земель во десятое царство. Научу я тебя, как Марьюшку взять, как ее достать. Должен ты долго сам пострадать. Поезжай к ее баушке, а у той ли у баушки двенадцать дочерей. Они-то деушки да деушки, а будут сейчас кобылушки да кобылушки. Приедешь к баушке во двор, скажи ей: «А родима баушка! Нет ли продажной лошадушки?» Скажет тебе баушка: «Есть у меня двенадцать кобылушек, они не продажные, а заветные. А вот я тебе прикажу три дня их пасти, за работушку что ни лучшую взять лошадушку, а если не спасешь и домой не пригонишь, то мяса твово наемся и крови твоей напьюся!»
Василий-царевич[21] и думает себе:
— А да-ка попытаю! Две смерти мне не будет, а одной-то я не миную и знаю за кого пропадаю.
Взял у баушки подрядился, да на утро хлоп-хлоп и погнал лошадушек пасти, пригнал их в зеленые луга. Испекла ему баушка со спящиим зельем лепешечку. Он взял, закусил да крепко и уснул. Лошадушки по лугам разбежались, по кустам размырялись. Он крепко спал, вплоть до вечера пролежал.
Проведала то на дубу пчелиная матка и говорит своим дитяткам:
— Полетайте, дитятки мои, во зеленые луга. Ванюшка крепко спит, не проснется. Его разбужайте, коней его собирайте!
И некоторая одна была сильная пчела, прилетает к Ванюшке и жалит его за белое лице.
Ванюшка проснулся, горькими слезами заливался: ни одной лошадушки перед ним нет и не знает же он, где их взять и некого ему домой гнать. Вот пчела и говорит:
— О, бери-ка, Ванюшка, кнут, да вот постой-ка тут! Пригоним мы тебе!
Как собрались все пчелки летать по зелеными лугам; они стали летать, стали брюнчать, стали кобылушек собирать, да Ванюшке на руки отдавать.
— А вот да ну, Ванюшка, гони-ка!
Ванюшка взял да их кнутиком к баушке и погнал.
— На-ка вот тебе, баушка, исполнил твое приказание!
— Ну ладно, Ваня, жди, что будет на утро.
На утро баушка встает, приказ Ванюшке отдает:
— На-ка вот, Ванюшка, гони да сохранно пригони! На-ка вот тебе лепешечку за работу!
Он лепешечку взял, в пазушку поклал, выгнал кобылушек во зеленые луга, и так-то ходят кобылушки смирно, травку пощипывают, ключевую водицу прихлебывают, а походят да полежат. Ванюшка поесть захотел, взял да вынул из-за пазухи кусок; крепко закусил и шибко спать запустил. Думает, немного — до́ вечера проспал.
Вот кобылушки и стали по кустам мырять, по кустам да по кустам, по мышиными норам. А вот тут-то была мышиная матка, дорогу перебегала, больно была гла́дка. Распорядилась старая мышь Ванюшку разбудить и кобылушек собрать. Побежала старая мышь.
— Ох ты, Ванюшка, Ваня! Ночь-то на дворе, а мы плачем об тебе! Надо тебе встать и кобылушек домой гнать!
Встал Ванюшка, встряхнулся, горючьми слезами залился и сказал:
— Ох мать ты моя мать, старая мышь! Надо бы тебе добродетель мою знать и кобылушек пригнать!
Старая мышь всех молодых мышей за ними послала; всех кобылушек собрала и погнал их Ванюшка домой.
— На-ка тебе, баушка, я два дни пропас.
— Ох, Ванюшка, еще завтра день погоняй-ка! Завтра дальше, а хлеба-то бери больше.
Встал Ванюшка по утру собрался́ и погнал. Захотел поесть, откусил лепешечку и заснул; проспал до вечера. Лошадушки по кустам размырялись, а рак увидал, всех их к Ванюшке согнал и его разбудил. Погнал Ванюшка кобылушек домой:
— Будет, баушка, я тебе не слуга, а за работу денежки, а не денежки так деушки!
— Выбирай, Ванюшка, любую кобылушку! (А это не кобылушки, а красны деушки).
Вот лег Ванюшка спать и приходит из двенадцати большая сестра и дает ему знать:
— Что ты, Ванюшка, думаешь?
— Сам не знаю что думаю.
— А возьми ты меня за себя замуж: я тебя добру научу.
Ванюшка ей слово сказал и руку ей дал:
— Будешь ты моя жена неразлушная!
— Смотри же, Ванюшка, будь ты не плох, да не дурён: на двенадцать — одиннадцать дур, а самая малая умница. Нас всех к колоде расставят и насыплют всем овса; мы будем все жирные и гладкие, а наша малая сестра бежать-то больно быстра, она будет в колоде лежать. Ты возьми да и скажи баушке: «А вот, мол, ладно мне тоща́я-то!» Вот ты из колоды ее подыми, да мочальцем обратай, да за пояску привяжи; скажи баушке: будет и прощай!