– Хотела бы я послушать, что он наплетет, когда вернется в свой цех!
– Сильвина, я…
– Ни слова больше, Менолли! Я не желаю слушать, как ты все время извиняешься за своих файров. И мастер Робинтон – тоже. На свете никогда не переведутся глупцы, вроде Данки, готовые визжать от страха при виде чего-то нового или необычного. – Они вошли под арку, ведущую к Цеху арфистов. – А теперь ступай – в ту дверь, через вестибюль, там и найдешь мастерскую. Главный у них – мастер Джеринт. Он подыщет тебе инструмент, чтобы ты могла сыграть перед мастером Домисом. Он тоже там. – Улыбнувшись и ободряюще похлопав девочку по плечу, Сильвина поспешила по своим делам.
Глава 3
Не ссорься с файрами, дружок,
И ласков будь со мной:
Они обидчивый народ
И за меня – стеной.
Сначала Менолли пожалела, что Сильвина не задержалась еще чуть-чуть, чтобы познакомить ее с мастером Джеринтом, но, поразмыслив, виновато призналась себе, что и так отняла у главной смотрительницы уйму времени. Она расправила плечи, пытаясь побороть внезапный прилив робости, и вошла в квадратный вестибюль. Перед ней была дверь – должно быть, за ней находятся владения мастера Джеринта.
Даже сюда доносился шум работы: стук молотка, визг пилы, удары, скрежет, но когда она открыла дверь, на них с Красоткой обрушилась целая лавина звуков – кто-то настраивал инструменты, кто-то пилил, строгал, зачищал, кто-то натягивал на каркас барабана жесткую кожу, которая щелкала и потрескивала. Красотка издала жалобный, душераздирающий писк и, вспорхнув с плеча Менолли, устроилась на балке под самым потолком. Ее резкий крик и стремительный полет приковали к себе внимание всех, кто трудился в мастерской. Внезапно наступившая тишина, нарушаемая лишь перешептыванием юных мастеровых, поглядывавших на Менолли, привлекла внимание пожилого мужчины, который, согнувшись чуть ли не вдвое над лежащей у него на коленях гитарой, приклеивал особо сложный фрагмент инкрустации. Он поднял глаза и оглядел замерших учеников. – Ну? Что это с вами?
Красотка снова вскрикнула и, обрадованная наступившей тишиной, слетела с балки к Менолли на плечо.
– Это еще что за дивные звуки? Они явно не музыкального, а звериного происхождения.
И вдруг без всякой посторонней подсказки мастер Джеринт заметил ее присутствие.
– А тебе что здесь нужно? И что это за существо у тебя на плече? У нас здесь не полагается таскать с собой всякую живность. Говори же, парень! Ты что, язык проглотил?
По мастерской пролетело приглушенное хихиканье, и мастер догадался, что сказал что-то не то.
– Видите ли, мой господин, если вы мастер Джеринт, то я, с вашего позволения, Менолли…
– Но если ты Менолли, то, значит, ты не парень.
– Нет, мой господин.
– И, значит, это тебя я жду, если, конечно, снова не ошибаюсь. – Мастер укоризненно воззрился на инкрустацию, над которой трудился, как будто это она была виною его забывчивости. – Так кто это у тебя на плече? Это оно так верещало?
– Она, мой господин, но только потому, что испугалась.
– Да, шум у нас стоит такой, что напугает любого, у кого есть голова, а на ней уши, – явно смягчившись, проговорил Джеринт и потянулся к маленькой королеве, но Красотка предостерегающе пискнула, и он тотчас отпрянул, удивленный реакцией ящерицы на его любопытство. – Так, значит, это и есть знаменитая огненная ящерица? – скептически осведомился мастер.
– Я назвала ее Красоткой, мастер Джеринт, – сказала Менолли, желая, чтобы как можно больше обитателей Цеха подружилось с ее файрами. Девочка решительно размотала витки хвоста, стискивающего ее шею, и пересадила Красотку на руку. – Она просто обожает, когда ей почесывают надбровья…
– Правда? – Джеринт принялся поглаживать отливающую золотом ящерицу, и Красотка, прижмурив сверкающие глаза, полностью отдалась его ласкам. – Да, теперь я и сам вижу.
– Вообще-то, она очень милая, вот только весь этот шум и новые лица…
– Что ж, и вправду очень милая зверушка. – Джеринт все смелее поглаживал длинным мозолистым пальцем, перепачканным в клею, головку маленькой королевы, а та, млея, тихонько мурлыкала от удовольствия. – Очень милая. А у драконов кожа такая же мягкая?
– Да, мой господин.
– Просто очаровательное создание. Совершенно очаровательное. Куда симпатичнее драконов. – Она еще и поет, – сказал, неторопливо приближаясь к ним, коренастый человечек, на ходу вытирая полотенцем руки.
Его появление как будто отпустило какую-то скрытую пружину: по мастерской волной пронесся возбужденный шепоток подмастерьев, то и дело перемежаемый смешками. Коротышка кивнул Менолли.
– Поет? – переспросил мастер Джеринт, и ладонь его на миг застыла в воздухе, но Красотка немедленно подтолкнула ее носом, требуя продолжения. Он принялся поглаживать ее изящно изогнутую шею. – Правда, Домис, кроме шуток?
– Но ведь ты сам слышал сегодня утром ее великолепное сопрано.
Так, значит, этот коротышка и есть мастер Домис, перед которым она должна играть? Правда, на нем старый камзол с выцветшими нашивками подмастерья, но ни один подмастерье не посмел бы запросто обращаться к мастеру по имени и не держался бы так самоуверенно.
– Сегодня утром? – мастер Джеринт удивленно заморгал, чем вызвал смешки наиболее дерзких школяров. – Ах да, я еще подумал, что для свирели тембр немного необычный, к тому же это сказание обычно исполняется без аккомпанемента, но наш Брудеган вечно что-нибудь изобретает… – Он небрежно махнул рукой.
Красотка попятилась и, раскинув крылья для равновесия, больно вцепилась коготками в руку Менолли.