– В путешествие – со мной! – Мрачно уточнил толстяк Тук. – Только не в свадебное.
– Раз. – Подытожил Анатолий.
– Агрессию вообще не надо проявлять! – Взвизгнула Дарья.
– Два.
– А жалобу на администрацию станции. – Совершенно растерянно сообщила девица в форме стюарда.
– Три.
Анатолий впервые на станции откинул плафон скафандра, и собрав пальцы правой руки в щепоть приложил их к переносице:
– Так намного понятнее. Спасибо. Могу я поговорить с врачом? На Марате есть психотерапевты? А то мой не справляется.
– Он что, молится? – Шепотом спросил Тук у Даши.
– Не знаю. Мне кажется, он сейчас нас всех перебьет. Он на грани срыва. – Ответила она.
– И он правда может это? – Не сдавался Тук.
– Может попытаться. Действительно очень сложный день выдался. И любой суд его оправдает. Я бы оправдала.
Но девица из персонала Марата обратилась к Анатолию с улыбкой:
– На станции Марата сейчас практикуют два хирурга, один физиотерапевт и два специалиста общего профиля. Кажется, среди них есть один психолог, но психиатров у нас нет.
– Жаль. – Пожав плечами спокойно заявил Анатолий, достал бластер – свой капитанский, почти сувенирный бластер и поймал в прицел появившегося из-за угла силовика. Боец быстрого реагирования облачался в стандартный бронежилет. В руках он имел какое-то стрелковое оружие.
Когда Окский начал палить из своей «игрушки», обе девушки повисли у него на руке.
– Тваю же мать! Я чуть было не пальнул в ответ! – Радостно заявил силовик, и дополнил. – Это и есть тот Окский? Здорова приятель. Ну, и чего ты не хочешь нам помочь? Кстати, лучше выбрось этот хлам, а то будет глупо оказаться подстреленным из-за игрушечного пистолета. Им только яйца варить, да и то на это минуты четыре потребуется! Ладно, не переживай, я не в обиде. Все понимаю, кому бы понравилось… Но ты больше не бузи. И все же, тебе придется явиться к Билю на поклон. Понимаешь, же. Мы не смогли от него отбиться. Он ведь уже третий день оборону в кафетерии держит. В общем, вовремя ты прилетел. И спасибо. Мы уже думали. Кислород из отсека выкачивать. Но так ведь у них скафандры с собой. Ты мне только скажи, чем таким ты ему насолил, что он все три дня подряд кричит, чтобы мы тебя выдали.
– Много слов. – Выдохнул Анатолий.
– Что? – Не понял боец.
– Слишком много слов. Хватит тараторить. – Окский походил сейчас на очень, очень уставшего человека. Сколько он говорил ему лет? Тридцать-сорок? Сейчас он выглядел на пятьдесят. – Я понятия не имею, кто такой Биль. Что ему от меня надо. Ему-то что от меня надо?
– Не знаю. Он требует тебя и твоего пилота. Леонида Чекалова. Больше ничего внятного не говорит. Он уже убил четверых наших. Понимаешь? Он с катушек похоже слетел. Захватил парня, привязал его к стулу, и пытает его часами. А бедняга, ну, которого он к стулу привязал, только и кричит, мол, «Я не Чекалов – Я не Чекалов!». Когда первый кончился, он за вторым пошел. Сейчас, кажется, успокоился. А мы не можем его выбить! У него в заложниках процентов десять нашего персонала. В основном девушки. Девушек, он, кстати, не обижает. Ну, почти. Я понимаю, ты вправе злиться. Мы тебя отдаем на растерзание, получается. Но ты герой! Мужик! Мы все тебе обязаны! Понимаешь? Хочешь выпить? Вот, хороший коньяк! Выпей. Так оно проще будет.
– Кхм. Правильно ли я понял, молодой человек. – Вкрадчиво начал Тук. – Вы предлагаете обменять заложников на одну смерть? Вы хотите убить этого замечательного капитана? А у вас ничего не треснет? – Распаляясь все сильнее уже кричал Тук. – А как же «все блага цивилизации не стоит одной детской слезинки»? Кто принимал решение угандошить мое друга? Ты? Вас захватили какие-то бандиты, вы даже не в силах дать отпор шайки проходимцев. И ты хочешь, чтобы Тоха все разрулил за вас? А вот это видел? Жизнь человека бесценна! Слышал такое. Толь, пошли!
Тук резко развернулся на каблуках, схватил Анатолия за плечо и потянул его в противоположном направлении. Правда, при этом, мимоходом забирая из рук остолбеневшего вояки флягу, предположительно с коньяком. В фляге что-то призывно булькнуло.
Дарья же вцепилась во второй локоть капитана и тихонько скулила.
– Заебали. – Спокойно произнес Анатолий, вырывая локти из тисков Тука и Дарьи.
– Вот и отлично! Это правильно. Опасности надо глядеть в лицо! – Радостно провозгласил боец.
Но тут же был грубо прерван. Удар с правой под дых, усиленный скафандром, заставил тело бойца взмыть в воздух. В этот раз, памятная матерная птица изволила вспорхнуть к потолку молча, за что ей отдельное спасибо. Когда боец рухнул на пол он был уже без сознания. Анатолий только поднял оружие, перешагивая через тело павшего. На визги девушек он уже не обращал внимание. На наставленные на него дула он внимания тоже не обращал. Его вели. Его бы попытались оглушить, захватить обездвижить, но Окский вовремя прорычал единственно верную фразу, которая и спасла его от силовых решений со стороны охраны: