— Я бы зашел к вам вчера, — сказал он, — но вот пришлось остаться дома.
— Вы были нездоровы?
Шенк на мгновение замялся. Давешний эпизод все еще вызывал у него некоторое не совсем ему понятное смущение.
— На меня напал какой-то бандит.
Жизнеописательница сбросила свою всегдашнюю маску холодного безразличия, теперь на ее лице читалась искренняя озабоченность. В тот же самый момент необычным разговором заинтересовались и все сидевшие в комнате. Шенк обвел их взглядом, и вскинувшиеся головы стали одна за другой опускаться.
— Не могли бы мы встретиться позднее? Поговорим об этой рукописи. Да, кстати, у меня тут следующий кусок.
Жизнеописательница взяла у него тоненькую пачку исписанных листов, но как-то смущенно, растерянно, словно думая о чем-то другом, словно производя в уме цепь каких-то сложных вычислений.
— Да, — сказала она, — хорошо. — Сердце Шенка радостно подпрыгнуло. — Подождите меня после работы.
— Но как я могу быть уверенным, что вы придете?
Жизнеописательница словно не заметила этой колкости.
— Встретимся прямо здесь, — сказала она, понизив голос почти до шепота. — Только подождите меня, пока все остальные разойдутся.
И снова любопытствующие головы вскинулись и нырнули, как утки в пруду. Шенк надеялся, что все присутствующие расслышали сказанное, стали свидетелями его торжества.
Он спустился к себе, ко все тем же картам, которые представлялись ему сейчас не более чем докучной помехой сладостным мечтам, обуревавшим его воображение. Обида за пустое, бесплодное ожидание, мучившая его почти два уже дня, бесследно изгладилась; он ничуть не сомневался, что события предстоящего вечера с лихвой оправдают все его усилия.
Его мысли суматошно перескакивали с одного предмета на другой. Он прокладывал русла сотен и сотен крохотных ручейков, бегущих по улицам Ррайннштадта на карте, изображавшей один из городских районов после проливного дождя. Каждый ручеек был тщательнейшим образом вычислен, равно как и несомый им груз когда-то сухих, а теперь насквозь пропитанных водою листьев. Справится ли дренажная система? Над разрешением этого ответственнейшего вопроса трудились лучшие умы, трудились неделями, месяцами. Но сейчас Шенк утратил всякий интерес к своей работе. Один из его ручейков превратился в замысловатую загогулину, он петлял и змеился, презрев все законы гидродинамики. Когда картограф обнаружил, что натворили его руки, он был вынужден начисто стереть карандашные линии и начать все сначала.
Его мысли были заняты Пфитцем и Спонтини. Он хотел было снова взглянуть на ту карту, но сдержался. Там непременно будет Грубер, а Шенку не хотелось сейчас вступать ни в какие разговоры. Пока что не стоит. Может быть, завтра, когда действительно будет о чем поговорить или хотя бы на что намекнуть.
Принесенная Грубером биографическая справка очень заинтриговала Шенка, теперь ему хотелось узнать побольше. Скорее всего, она была получена в Литературном департаменте. Вот туда и сходить, так и день быстрее пройдет. При первой же возможности Шенк оставил свою работу и направился в соседнее здание.
Куратор был все так же погружен в своего Риммлера. В одной его руке была книга, в другой — нацеленное в эту книгу перо. Цапля ловит рыбу, вот на что это было похоже. Напряженная тишина, неподвижность, а затем — «Ну, конечно!» — и перо хищно клюет страницу, чтобы добавить к написанному еще одно предложение или поправить грамматику, освежить метафору.
В конце концов куратор заметил Шенка, заметил, но вроде и не узнал. Его стихией были книги, а не люди.
— Я бы хотел узнать о Спонтини.
Слово «Спонтини» пустило мысли куратора по новому руслу. Фамилия была знакомая, он видел ее пару дней назад. В каталоге. И выдал под расписку книгу этого писателя.
— Да, это я ее брал.
— Так вы хотите ее вернуть?
— Нет, просто я хотел бы узнать о нем что-нибудь еще. О Спонтини.
Шенк продемонстрировал куратору биографическую справку, переписанную Грубером.
— Справитесь наверху.
Шенк уже успел сходить туда, но дверь оказалась на замке.
— Тогда я ничем не могу вам помочь.
Упрямство этого человека представлялось Шенку просто возмутительным.
— А имена писателей, работавших над книгой Спонтини, уж их-то вы, наверное, знаете?
— Не по линии этого отдела.
Чтобы извлечь из куратора хоть малую толику информации, нужно было как-нибудь его умаслить, подъехать к нему с другой стороны.