Выбрать главу

Каждое утро он шел по узким, мощенным булыжником улочкам в свой университет, чтобы вернуться домой уже затемно тем же самым привычным путем. И вот однажды вечером ему случилось обратить внимание на плотно занавешенное, освещенное изнутри окно второго этажа, вернее — на тень, скользнувшую по занавеске, на плоский, темный образ женщины, прорисованный желтым светом стоявшей в глубине комнаты лампы.

На другой день студент увидел ее снова, и еще на другой, и еще; вскоре у него вошло в привычку смотреть на эту тень каждый раз, когда он возвращался из университета домой. Таинственная женщина захватила его воображение, она представлялась ему юной, прекрасной и одинокой. Студент никогда не видел занавески на окне раздвинутыми, никогда не видел, чтобы кто-то входил в этот дом либо покидал его, и это еще больше разжигало в нем любопытство. Ему уже было недостаточно взглянуть на тень мимоходом, он начал задерживаться под окном в напряженном ожидании хоть какого-нибудь ключа, могущего помочь ему в разрешении неустанно терзавшей его загадки. Шли дни и недели. Теперь он простаивал на этой улице часами, глядя на силуэт, то исчезавший с занавески, то вновь появлявшийся, то расползавшийся в огромное серое пятно, когда женщина перемещалась в глубь комнаты, к лампе, то становившийся темным и четким, когда она подходила к окну. Опасаясь быть застигнутым за столь странным и труднообъяснимым занятием, он облюбовал себе укромное место в глухом подъезде на противоположной стороне улицы; он таился там, пока окно наконец не гасло, и лишь тогда возвращался к себе, в свою каморку.

И вот однажды, во время очередного такого бдения, юноша решил перейти к активным действиям. Время шло к полуночи, все окна в домах давно уже потухли, и только там, на втором этаже, все так же скользила по шафранному прямоугольнику разжигавшая его фантазию тень. Он покинул свое укрытие, пересек улицу, осмотрелся по сторонам и начал с замирающим от страха и волнения сердцем карабкаться по водосточной трубе. Подобравшись к окну вплотную, он обмотал правый кулак концом рукава, размахнулся и ударил. По сонной ночной улице раскатился звон разбитого стекла. Юноша ухватился рукой за занавеску и тут же со страхом почувствовал, что его ноги теряют опору. Провисев с секунду на занавеске, он рухнул вместе с ней на засыпанные стеклом булыжники, вскочил, затолкал драгоценную добычу за пазуху и без оглядки помчался домой.

И только там, в полумраке своей каморки, юноша почувствовал наконец, как болит подвернутая нога, заметил кровь на своих ладонях. Достав с груди столь трудно доставшийся ему кусок ткани, он развернул его и повесил на стену. Занавеска все так же горела тусклым шафранным светом, загадочная тень возбужденно расхаживала по ней из стороны в сторону. Желая ее успокоить, юноша придвинулся поближе, однако тень испуганной птицей метнулась к краю занавески и исчезла; он отошел, она опасливо вернулась. Он пытался потрогать ее, погладить по голове, взять за руку, но тень неизменно ускользала от него. В конце концов, юноша лег на кровать, пронаблюдал за своей трепетной пленницей до зябкого предрассветного часа, когда желтый свет занавески неожиданно померк, и лишь тогда он позволил себе забыться.

Проснувшись, юноша перевязал ободранную при падении руку и пошел в университет, надежно закрыв за собою дверь. Проходя мимо места своего вчерашнего преступления, он увидел, что окно наглухо заколочено досками, да и в прочих окнах загадочного дома не замечалось никаких признаков жизни. Вечером, когда он вернулся к себе в комнату, занавеска снова горела мягким желтым светом; тень немного поуспокоилась, однако все так же не позволяла ему приближаться.

Так продолжалось несколько недель. Юноша приносил своей пленнице подарки, говорил ей ласковые слова — и день ото дня все больше убеждался в тщетности своих усилий. Иногда тень яростно потрясала кулаками, иногда беззвучно рыдала, но по большей части она просто вяло слонялась из стороны в сторону с видом таким несчастным, что у него щемило сердце. И все же юноша не оставлял надежды, что когда-нибудь, со временем, ему удастся сломить ее сопротивление. Кончилось это тем, что однажды вечером он примчался домой с любовно собранным для нее букетом и застыл на пороге, потрясенный невероятным зрелищем — на занавеске появилась вторая тень. Мужская. Черный силуэт мужчины обнял женскую тень за талию, и они слились в долгом, страстном поцелуе.