ГРАФ. А не кажется ли тебе, что это судьба нарочно так подстроила, чтобы твой отец выжил после битвы, стал стекольщиком, пережил этот ужасный мятеж, спрыгнул в лужу и вследствие всего это повстречался с твоей будущей матерью?
ПФИТЦ. Именно такой точки зрения придерживалась моя мать. Она не раз говорила: «Ну не чудо ли это, что судьба помогла мне встретить мужчину точь-в-точь такого, какого я искала?» На что мой отец возражал по двум пунктам: во-первых, трудно себе представить, чтобы муж был навязан моей матери однозначно, а она вообще не имела в этом вопросе никакого права голоса, а во-вторых, если бы она его тогда не встретила, то была бы теперь замужем за каким-то другим мужчиной и говорила бы этому мужчине, что какое это чудо, что судьба свела ее с лучшим изо всех мужей. Ну а сам он, мой отец, он всегда предавался мечтаниям обо всех других жизнях, которые он мог бы прожить со всеми потерянными им девушками.
ЖЕНЩИНА. Ну как это похоже на мужчин — мечтать о том, чего у них нет, вместо того чтобы быть благодарными за то, что есть. Ну прямо как мой муж.
ГРАФ. Хотелось бы надеяться, что нам не представится случая узнать его взгляды и склонности из первых рук.
ПФИТЦ. До утра еще далеко, герр граф, так что нам стоило бы расположиться поудобнее.
ГРАФ. Возможно, юная дама желает прилечь?
ЖЕНЩИНА. Мне достаточно и пола. Вы можете скоротать время за чтением рукописи моего супруга, ваш же слуга отвлечет меня на время от моих горестей своими занимательными рассказами.
После чего трое наших персонажей легли и стали ждать, что принесет им эта ночь.
Глава 19
Выглянув в очередной раз на улицу, Шенк увидел подходящую к дому Эстреллу. Он торопливо собрал исписанные листы (чернила на последнем едва успели подсохнуть) и спрятал их в сумку, а затем буквально скатился по лестнице и открыл входную дверь. Как и вчера, ему удалось провести гостью к себе втайне от фрау Луппен.
Шенковы представления об Эстрелле радикально изменились; после разговора с Вайсблаттом он видел в ней психически неуравновешенную особу, опасную маньячку, преступницу. Но так ли это? Неужели эта слабая, безобидная женщина…
— Вот, я достал для вас новую часть.
Шенк вынул из сумки минуту назад спрятанные бумаги.
— А Пфитц уже мертв?
Эстрелла глядела на рукопись с явным недоверием, как на нечто опасное.
— Нет. А это что, обязательно?
— Иного выхода нет. Кто бы там ни был этот автор, он должен избавиться от Пфитца.
— Слишком уж легко вы относитесь к человеческой жизни.
Эстрелла рассмеялась, но тут же вспомнила, что должна вести себя тихо, и закрыла ладонью рот.
— Да он же фантом, выдумка — вы что, забыли?
— А будь он живым, это бы вас остановило?
— Это как же прикажете вас понимать? — возмутилась Эстрелла.
Шенка сильно подмывало поговорить с ней напрямую, и лишь давешнее предостережение Вайсблатта заставило его сдержаться.
— Из того, что Пфитца не видели на постоялом дворе, совсем еще не следует, что он не существует. Пфитц прятался, и очень успешно. Он обозначен на плане…
— Я же сказала вам, что никакого Пфитца нет и не было.
— А как насчет мадам Спонтини?
Эстрелла вздрогнула, как от удара.
— Что вы про нее знаете?
И тут Шенка прорвало.
— Мне кажется, — сказал он, — что вам пора бы рассказать мне все, что вы знаете про Спонтини. Я ожидаю услышать много интересного, ведь это вы писали его биографию.
— Нет, — качнула головой Эстрелла, — это вам самое время объясниться. Этот человек, который дает вам историю Пфитца, — как его звать?
Встретив со стороны Шенка категорический отказ, она не отступилась, а лишь стала еще настойчивее.
— Вы должны мне сказать. Это Вайсблатт, так ведь? Он использует вас как оружие против меня.
— Я не знаю такого человека.
— Ну а кто же тогда мог все это написать?
Шенк на секунду задумался и ответил, тщательно подбирая слова:
— Во всяком случае, это не Вайсблатт. Я назову его вам только в том случае, если вы мне сперва скажете, кто он такой, этот человек, которого вы так боитесь.
— Хорошо. Насчет Спонтини вы конечно же правы. Я действительно работала над его биографией. И когда у вас вдруг оказалась эта, столь ненавистная мне книга, я сразу решила, что тут никак не обошлось без Вайсблатта.