— Мы должны ее найти!
Шенк накинул пальто и бросился по лестнице вниз.
— Может, попрощаемся с твоей хозяйкой? — спросил едва поспевавший за ним Грубер.
— Не надо, лучше уйдем потихоньку. Ты, главное, не шуми.
На улице было темно и холодно. И, естественно, никаких следов Эстреллы. Шенк вспомнил, как она стояла на углу, провожая его глазами до двери, и предложил направиться в эту сторону, однако в конце улицы снова возник тот же самый вопрос — направо или налево? По недолгом размышлении они решительно зашагали куда глаза глядят.
— Я тут видел одного из писавших за Спонтини, некоего Вайсблатта. Он заходил ко мне сегодня, на работе.
— Господи! — поразился Грубер. — Так вот, значит, кто это такой! Я ведь тоже его видел, с неделю назад. Он пришел к нам в Картографический и захотел посмотреть какие-то там карты. Причем оказалось, что допуска у него нет. Зря я, конечно, об этом болтаю, но он дал мне за возможность покопаться в нашем фонде целый кошелек золотых крон.
— А что он там смотрел?
— Не имею ни малейшего. Я вообще ушел оттуда, чтобы если он попадется, меня бы это вроде и не касалось. А сегодня, когда он пришел к тебе, у меня возникло подозрение, что у вас с ним какой-то заговор.
— Так оно и есть, только я, Грубер, и сам не понимаю этого заговора, совершенно не понимаю. Эстрелла убила Вайсблаттову жену, а посадили в результате его. Теперь он хочет восстановить свое доброе имя, а заодно и доброе имя Спонтини. А может, он просто маньяк, вообразивший, что во всех его бедах виновата Эстрелла. Но только тогда непонятно, почему она говорит мне, что он никого не убивал?
Грубер с трудом поспевал как за походкой Шенка, так и за ходом его мыслей. Впрочем, картограф говорил скорее сам с собой, пытаясь хоть как-то упорядочить события и обстоятельства, найти в них хоть какую-то логику.
— Знаешь, Шенк, не найти нам ее. Может, бросим мы это дурацкое занятие да пойдем по домам? Ну чего нам далась эта парочка, пусть они сами в своих делах разбираются. И вообще, от этой Эстреллы одни неприятности, как от черной кошки. Вот пошел я ее провожать, и что же из этого вышло?
— Нет, давай просто разделимся. Так у нас будет вдвое больше шансов ее найти.
— Ну найду я ее, а дальше-то что делать?
— Держи и не пускай. Крикни погромче, и я подойду.
Шенк проводил глазами Грубера, пока тот не исчез в темноте, а затем продолжил свои случайные блуждания по ночным улицам. Через полчаса, усталый, но все еще полный решимости продолжать поиски до победного конца, он вышел к реке и увидел на мосту, в голубом свете пробившейся сквозь облака луны, одинокую фигуру.
Судя по всему, Эстрелла кого-то ждала, она зябко переминалась с ноги на ногу, иногда делала несколько шагов, разворачивалась и шла обратно. Выбрав момент, когда жизнеописательннца смотрела в противоположную сторону, Шенк выбежал на мост и начал осторожно к ней подбираться, прячась за статуями всякий раз, когда возникала опасность быть обнаруженным. Действуя таким образом, он вскоре вышел на исходную позицию для последнего, решающего броска и затаился, выжидая, чтобы луна снова спряталась.
Ждать пришлось довольно долго, но в конце концов на светлый лик вечной спутницы поэтов и влюбленных начало надвигаться тяжелое, медлительное облако; его краешек вспыхнул белым светом, а затем постепенно померк. Когда стало достаточно темно, Шенк выскочил из своего укрытия и схватил Эстреллу сзади, крепко прижав левую ее руку к туловищу. Жизнеописательница сопротивлялась, пытаясь вырваться или хотя бы повернуться к противнику, увидеть его в лицо, когда же это не удалось, она сунула правую, свободную руку за пазуху, выхватила нож и полоснула им Шенка по тыльной стороне ладони. Тот резко отпрянул и уставился — с некоторым даже недоумением — на тонкую, быстро набухавшую полоску крови.
— Шенк! — Эстрелла растерянно опустила руки. — Я сильно тебя поранила? — Картограф мрачно заматывал пораненную руку носовым платком. — Ну зачем ты так неожиданно? Я же могла тебя убить.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты сам не догадываешься? Жду Вайсблатта.
— Вы с ним что, договорились?
— Нет, но он обязательно придет. И тогда, будем надеяться, мы сможем завершить эту ужасную историю — тем или иным образом.
— Ты сказала, что он никого не убивал. Зачем ты мне врала?
— Если я и скрывала от тебя часть правды, то исключительно ради твоего же спокойствия. Убитого звали Леопольд. Он был одним из писателей, создававших книгу Спонтини. Я познакомилась с ним, работая над биографией Спонтини. — Эстрелла отвернулась и взглянула через парапет моста на кипящую внизу воду. — Мы полюбили друг друга.