29.01.17
«Волна безудержная хлещет…»
Волна безудержная хлещет,
И будто сладкого верблюда
Меня облизывает печень
На гамаке в кафе Неруда.
Что состоит гамак из кресла,
Ему качаться не мешает.
Кто помешал бы, это место
Они давно не посещают.
Майор какой-нибудь отважный
Весьма в значительных усах
И в яркой мимике протяжной,
Он, не иначе, в небесах,
Он, если б нет, то, безусловно,
Меня согнал бы с гамака,
Он отменил бы эти волны
И печень спас, наверняка
От рома с признаком Аньехи,
Но здесь не водится майор.
Ему родиться больше не кем.
Перехожу на Туламор.
30.01.17
«Волчонок, душный как собака…»
Волчонок, душный как собака,
Доскрёбся в голову. Кто там?
Не отвечать — его трабаха.
Тягал мозги по комнатам.
Полам очерчивал мелками
За силуэтом силуэт,
И зеркала к ним примыкали,
Где мы лежали, как валет.
Разбросан сор, простой и костный,
Вы оба серые, мой гость
В скворечник медикаментозный,
Прости, отверстие срослось.
Беги, трубят уже. Продолжим,
Давай, не в этой черепной,
Подъёма звуки где похожи
На несмолкающий отбой.
10.01.18
«Значит, отпуск тёмных линий…»
Значит, отпуск тёмных линий
Выходной углами то есть,
Если бег обложки синей
В толщину, а не на скорость.
Достают блокноты, скрипки,
Надуваются певцы.
Будто по уши в улитке,
Под усами продавцы.
Деревянные, как брюки,
Левый-правый маракас.
Из танцующей старухи
Выпадал стеклянный глаз.
30.01.18
«Осыпать кашей норовили…»
Осыпать кашей норовили.
Недолго выпасть топору.
Тарелки, стало быть, кривые
У их высочеств на пиру.
Хватал, летевшую комками,
То бирюзу, то изумруд,
И местность двигалась рывками,
Её как будто не берут
В прогулки опыт остроумный,
Больничный, зимний, плавный,
плавный,
Где каждый шаг, как штопор
юный,
Над длинной пробкой деревянной
Коварно расстояний битых
На ямы, пятна и отрезки,
В ходьбы проталкивал напиток
Меня, уставшего мертвецки
От нескончаемых дерзаний
Шагами сшить хотя бы часть,
Вдоль разрушающихся зданий,
Комкам протягивая пасть,
Уже почти сплошную кашу
Глотая злобно, выйдя вдруг
На перекрёсток, предлагавший
Взамен себя надёжный круг,
Который как бы спятил с улиц,
Из них накручивал спираль,
И будто вечности свернулись,
Чтоб нас никто не сотворял.
Всё искажалось и вертелось,
Прогулки больше не велось,
Бежало море, как младенец
Вдали, молочное насквозь.
Нам аромат даруя тщетный,
Лежал беспамятства товар,
День добивал траву мачетой
Переходил на тротуар.
Асфальта комия летели,
День сокрушал воздушный пласт,
Летели сморщенные тени,
И словно к этому контраст
Два музыканта детских лет
Бесстрашно двигались из круга,
Играя в общий инструмент
Мамаш распоротого брюха,
Они сверкали, где по плану
Была совсем другая вещь:
Виолончель, фортепиано
И перекрёсток. Но авжеж.
Меня испачкав потрохами,
Они гремели и сверкали.
30.01.17
«На строгий максимум пролива…»
На строгий максимум пролива
Смышлёных тел настроен кратер,
И Маликон неторопливо
Поломку встраивает в кадр,
И, сквозь помехи, эта участь —
Ещё неделю сводит скулы,
Кода одна из пэтэушниц
Седло улыбки отстегнула.
Нёс горизонт, как два жирафа,
Пузатый низ на ободках,
И чаще волны были справа,
И крепость — в меньших облаках.
1.02.18
«Те, кого из нас не нашли в капусте…»