«Все время вертится какой-то «туесок…»
Все время вертится какой-то «туесок».
Откуда взялся? Нет бы, чтоб по делу.
Гораздо лучше: бритва, помазок.
Они близки, необходимы телу,
Вот алыча, полезная такая,
Необходима тоже и близка.
Я наслаждений умственных алкаю,
Роль непонятна в этом «туеска».
4.04.18
«Слышны шаги, грядёт. Капитулируй…»
Слышны шаги, грядёт. Капитулируй.
Как будто смолкли. Нет, слышны опять.
Колючий страх, царёк мой ювелирный,
Приказ ко лбу изнанкой прилипать.
Оно под дверью. Мешкает. Входи же.
Молился днесь, не трать минуты зря.
Денёк сказался зане никудышным,
Им будто кофе кто порастворял,
Весь этот привкус мякоти болотной,
Еще с утра им воздух измещён.
Я знаю, ты — то самое. Работай,
Откашляйся, подребезжи ключом
И проходи. Давно уж всё готово.
Так долго ждать не стоило труда.
Завешен образ. Снятая подкова.
Покончим с этим, раз и навсегда.
4.04.18
«Никак нельзя туда, но чур нам…»
Никак нельзя туда, но чур нам,
Пробило пять… все вышли, кто живой.
Пробило пять, и транспорт гужевой
Освободился, сбросил шкуры,
Туда нельзя, но нам пробило пять,
Среди снопов горящих перьев,
Под рёв ворон и плач геликоптеров
По черепам, не смей туда ступать,
По черепам, и чур нам, позвонкам
По их следам, кто был здесь до пяти.
Вморожен в крест, военный господин
Не двигался, путь не пересекал.
Мы обернулись на него едва,
Нельзя молчать, но чур нам, мы ни слова,
Мост будто бровь рассечена излома,
Когда мы шли, под ним пробило два.
Звон отражённый — он по звонарю.
Порядок сцен, крестов и перекладин
После пяти решительно обратен,
Но мы не зритель, нет, благодарю,
Ужель все — чернь, кто — в гамлет из партеров?
По господам и прочим звонарям,
По черепам, по пеплу, по морям,
Под рёв ворон и плач геликоптеров.
6.04.18
«На нет сойдя весёлым пузом…»
На нет сойдя весёлым пузом,
Осадков не было с гробков,
Поля пускали, как Кутузов,
Багровый пар со всех боков.
Сухое облако цеплялось
За неуклюжий небосвод
Торчал трубы костлявый палец,
Под ним бездействовал завод.
Я наблюдал угрюмых пташек,
Уже совсем не воробьёв,
Не тех что с клювами, не наших
Из только крыл и только лбов,
Куда едят, откуда метят?
Что замышляют вообще?
Потом кричали птицы эти,
И непонятно тоже чем.
9.04.18
«В районе жжение бедра…»
В районе жжение бедра,
Не исключаю, что и вывих.
Ага, допрыгался, баран?
Теперь подушка под загривок,
Законный харч на табурет
И на экране всякий бред.
Беда души — в её порывах,
Не разбирает ни хрена
Где потолок, а где стена,
Несётся, дура, напролом,
Ей кувырки да пируэты,
А ты лежишь потом с бедром
В котором жжение вот это.
9.04.18
«Подмигивал турок, уж больно лиричен…»
Подмигивал турок, уж больно лиричен
Моргал плотоядно квадратный берлин
Их всех покалечило, что ли? Порыщем
Еще полчаса, и назад поверни.
Нам нужен был рынок, зачем, не упомню.
Но хватит, назад, гутен абенд, фойе
Направо есть бар, повисел на бурбоне
Позрил на ирландки рябое филе
Зашторенный номер, кровать, гутенморген
На завтраке…
поздно… закрыто… проспал
Проклятый берлин и проклятые шторки.
Нарезаться пивом… получше есть план?
Итак, гутентаг, наливай, что ли, неуч
Отставить ферштейн на моём языке.
Пошпрехай, погавкай на всём, что умеешь.
Под дым в потолке и обой в прусаке.
9.04.14
«Ночью в школу черным ходом…»
Ночью в школу черным ходом
Где в спортзале были маты
Был приёмник у кого-то
У кого-то джинс по блату
Кто имел уже дензнаки
Те ответственны за бух
Мы тягали железяки
На козлах скакали двух
Иногда бывали дамы
Тоже две на шоблу всю
Оля с булок подметала
Грациозно ивасю
Таня прыгала удачно
Было трусики видать
Знала фокус эпатажный
Про тузы, в колоде пять
Мы-то думали — четыре
Но у Тани всё же опыт
Оля топала к рапире
Ей не надо было топать
Но пока тузов считали
Проколола Оля термос
Мы его отдали Тане
Ей как раз его хотелось.