И старики и обормоты, и великаны и пониже,
Есть даже несколько бухие, один лежит, но не шумел,
Орём спасибо, наши боты в недорогие вбуты лыжи,
А у кого и в дорогие, но им бы лучше в кушавель.
Не называй служенье горкой, ведь это акт снегослуженья,
Глаза на лбу, летишь как ветер, а если нет, то дольше акт,
Смотри, как служит киндер норкой, зарылся в снег, он, кстати, чейный?
Там кто-то в дереве заметен, там кто-то бухт, а там барахт.
Букет несут сноубордиста и медсестре вручают милой,
Объятья нежные глинтвейна, открыты окна в номерах,
Мы смотрим в ночь, и нам не спится, ждём новый день, как именины,
Ломать хребет благоговейно, вопить и дрыгаться в горах.
14.04.18
«Вертя плодами, плодожорки…»
Вертя плодами, плодожорки
Толстяк, подбросив вверх подтяжки,
Мертвец, горшком скоблящий щёки,
Горшка владелец следом, в спячке,
Кто мог бежать, они бежали,
Кто остальной, туда лежали,
Кричали круглые бедняжки
И вдруг детей туда рожали.
Верхом олень на браконьере,
Подняв скамьи над парком, джаз,
Туда открыты были двери,
Возможно, только в этот час
Грудьми кровавыми двумя
Налившись, девки для забавы
Где выступали будто павы,
Добычу робости деля,
Принявших ангелов отраву
Касаний тонкого белья.
Вдруг упадал из них который,
Кривясь, как цирковой урод,
Другой подхватывал, беспёрый,
Он был уж мёртвый сотый год.
…возможно только в этот час…
…толпа блудливая неслась…
14.04.18
«Так не пойдёт, не верю больше им…»
Так не пойдёт, не верю больше им.
Накрыть платком. Но лень вставать с постели.
Песочные часы, уличены
За производством времени, гудели.
Ах, вы — гудеть! Платок. Привычный гонг
Подъемлет кость в громоздкой пояснице.
День, как бумага, произносит: комк,
Летит в корзину, но не приземлится.
15.04.18
«Дружили мачты, может, сёстры…»
Дружили мачты, может, сёстры,
Делили поровну доход
То севших птиц, то как придётся,
Матрос, утратив благородство,
Но не осудим, жаль матроса,
Он залезал смотреть вперёд,
А я всё путал, где же грот,
Что закрепляло ими сходство.
Вот этих мачт. Сестёр как будто.
Там у меня была каюта,
Где кресло падало при качке,
В иные светлые минуты
Его учил я то батуту,
То становиться на карачки,
Иным премудростям морским,
Узлы вязали и броски
Пытались кругом совершать,
Туда представив, где бы тонет
И машет сотнями ручат
Не знаю кто, он сам не помнит,
Добыт и высушен, и сыт
Лежит в кровати, не бузит.
Еще каюта, наклоняясь,
Порой выкатывала стол,
И он как будто сделал танец,
По полу шаркал с удальством,
Подлец, нашаркал там царапин,
Отправлен в кубрик, там ковёр,
Ещё тюлень лежал на трапе,
Звенел буфет, где ром был — мор,
Причиной зеркала в стене,
И гвоздь у компаса в спине,
И парусами разговор,
Чью будто речь смочили в кляпе
О чём-то парусном совсем,
И в островной одной стране
Входил на борт военный в шляпе,
И автомат на нём висел.
15.04.18
«Во полях летают тяпки…»
Во полях летают тяпки,
Будто бусины на струнке.
Продают на трассе бабки
Развесёлые кастрюльки.
Еду коротко ли долго
На машине белой волга,
Предо мной стоит шинок.
Тихий путников шумок,
Еле слышно звякнет вилка,
О зубной какой протез,
То уронится Равилька,
И Марат под стол полез.
Вот хрустит собою хрящ,
Сразу видно — настоящ.
Ехать поздно, дело к ночи,
Нет к усталости примет,
Но резвиться тело хочет.
Да и скуки прежней нет,
Всё как будто стало бойко,
То водитель тягача
Головою бьёт о стойку
Той, что кушала хряща,
То подружку варит в чане
Озорная детвора,
Вдруг оттудова мычанье,
Колбаса — она, ура!
Почему же колбаса? —
Интересны эти вещи.
Вот как будто волоса,
Ручки ножки человечьи.
Не успел понять про чан,
Прилетел в меня кочан.
Значит, тоже я в игре,
Молодец, что не уехал.
Будто торт, а сверху крем,
Долгожданная потеха.
Прямо лижешь языком
Все удачи косяком,
Вот спасибо косячку,
Не к ивану-дурачку,
А в шинок и сразу нерест,
Вот кабан, а ну, примерюсь
Да снесу тебе башку.
Ну и ладно, что трофей,
Что прибит к стене, как лапоть,
Оживлю в другой строфе,
Побежишь из шеи капать,
Брызгать кровушку кабанью,
Повизжать уже и нечем,
Шевелит лежит губами
Голова твоя далече.