Виктор не гнался за славой. Ему было плевать на громкие заголовки. А вот Нилу — нет. Но когда Вэйл это понял, было уже поздно: Кэссиди впился в него, словно клещ. Он стал для Виктора персональной раковой опухолью. Неоперабельной. Со множественными метастазами. Избавиться от него не было ни единого шанса.
А потом в дело вмешался сам Голд. Сразу же после убийства Элис Вандер, всколыхнувшего весь Сторибрук. Потому что Нилу понадобилось алиби.
По иронии судьбы, именно Лив в тот день видела, как Элис садилась в машину, за рулём которой был Нил. Этот гад действовал самостоятельно, как и в случае с Одетт Шван, умыкнув колымагу Лайтмана из-под носа Виктора и не предупредив его о своих планах. Машина была оформлена на дальнего родственника матери бывшей жены Лайтмана и стала отличным средством передвижения для его приёмного сына, имевшего довольно эксцентричное хобби. И всё же сам Виктор старался использовать старый Мерседес лишь в крайних случаях, соблюдая все меры предосторожности. Но Нилу, конечно же, было на это плевать.
Голд, прознавший о том, чем в свободное время занимается его больное на голову чадо, страшно разозлился, и пару дней Нил лежал пластом, жалея самого себя и проклиная трость отца. Виктор же ликовал. Но недолго: ищейки Голда добрались и до него.
Он до сих пор помнил тот холодный приём, что устроил ему Голд в каминном зале прямо под портретом мерзкого карлика с будто бы живыми глазами. В тот день они заключили обоюдовыгодный договор: Голд покрывает их с Нилом странные развлечения, а Виктор заступает к нему на службу. Гадёныш Нил сдал его с потрохами, рассказав о болотных телах и небольшой коллекции консервированных частей тел. Последним Голд особенно заинтересовался, и с тех пор Вэйл стал пополнять новыми экспонатами не только свой личный паноптикум[5], но и кабинет редкостей[6] Голда.
Это были экспонаты вроде тех, что стояли сейчас перед ним. Кэссиди знал, как вывести его из себя. Тварь.
Раздался звонок мобильного, и в напряженной тишине этот звук показался настолько резким, противным и громким, что невольно заставил Виктора вздрогнуть. Он вынул телефон из заднего кармана и мрачно уставился на дисплей: Нолан.
— Чего тебе? — отрывисто проронил Вэйл, приняв вызов. Он был слишком зол, чтобы церемониться с шерифом.
— Новый труп, — столь же резко ответила трубка.
— Кто? — выдохнул Виктор, покосившись на второй сосуд.
— Эльза Фрост. Приезжай к дому Джонса, она здесь. Эксперты ФБР ещё в пути, поэтому нам понадобится твоя помощь.
— Всегда к вашим услугам.
Вэйл отключился и отшвырнул мобильник на кровать. Итак. Эльза Фрост. Почему именно она? Каким боком эта девица относится к делу?
С Флаундер всё было понятно с самого начала: она должна была выдать следствию альбом Кэссиди, в котором имелось прямое упоминание о причастности Виктора и охренеть какое количество эскизов его препаратов, а также довольно подробная схема проезда к «Прометею». Только вот Нил не учёл, что такая важная улика хранится не в доме Ариэль, а в её банковской ячейке. Она не могла просрать свой главный козырь, ведь только с помощью этого дневника у неё оставалась хоть какая-то возможность давить на Виктора, а у него — на Голда. Порочный круг. Каждый из них троих извлекал из ситуации выгоду и каждый из них троих был под ударом.
Кэссиди, очевидно, надеялся пролить свет на тайную связь Вэйла с его отцом, но малышка Ариэль оказалась крепче, чем он думал. Поэтому Виктор не удивился бы, если бы именно она оказалась хозяйкой этой второй вырезанной матки. Нилу Флаундер больше не была нужна — свою роль она так и не отыграла.
Но почему Эльза? Связано ли это как-то с тем, что она работала помощницей Джульетт?
Вэйл ощутил укол беспокойства. Кэссиди вертелся не только вокруг него и его делишек в «Прометее», он пытался обратить внимание и на историю Ингрид Сноу. А значит, и на историю обоих Теодоров Блэйнов. А значит, и на историю рождения Оливии. Этого Виктор допустить не мог.
Но что ему делать? Идти на поводу Кэссиди, ввязываясь в его игру? Ведь гад только этого и ждёт.
— Для начала посмотри, что он там натворил, придурок, — пробормотал Виктор, поймав свой собственный взгляд в отражении висевшего на стене зеркала. — А там уже разберёмся.
Тело было найдено не где-нибудь, а в квартире Джонса. Что бы это могло значить? Неужели паутина Кэссиди простирается куда дальше, чем они думают?
Десять дней назад
Он ждал, когда она зашевелится.
Виктор был уверен в том, женщина уже проснулась. И она определённо чувствовала, что он рядом. Что она в опасности.
Но упорно делала вид, что находится без сознания. Глупенькая.
Вэйл мягко коснулся горла Эммы кончиками обтянутых латексом пальцев и провёл ими вдоль него, задержавшись у надключичной ямочки. Свон нервно сглотнула и, распахнув глаза, с ужасом уставилась в окружавшую её со всех сторон плотную тьму. Виктор ухмыльнулся. Она его не видела, а вот он мог беспрепятственно за ней наблюдать: в багажнике Хамберта, помимо прочих любопытных штук, нашёлся и прибор ночного видения.
Обнаружив его, довольный Виктор не смог удержаться от уж слишком наигранного жеста и, словно злодей из дешёвого фильма, потёр ладони друг о друга. Кажется, Кэссиди его всё-таки заразил и теперь уже самого Вэйла тянуло поломать комедию, даже в тот момент, когда никто его не видел.
Свон в очередной раз сглотнула и напряглась, задерживая дыхание, когда Виктор вновь принялся ласкать её шею, но теперь уже лезвием ножа, почти невесомо пробегаясь им вдоль сонной артерии. Затем он коснулся остриём живота Эммы, и брюшные мышцы мигом напряглись. Она сдавленно всхлипнула и зажмурилась.
Вэйл убрал нож и безрадостно хмыкнул, наблюдая за реакцией обескураженной Свон.
Особого удовольствия от подобных затяжных развлечений с жертвой он не испытывал, но на сей раз ему пришлось засунуть куда подальше мысли о своей схожести с отцом и вспомнить все приёмчики устрашения Блэйна-старшего: необходимо было довести Свон до отчаяния, чтобы спутать ей рассудок и вселить в неё ужас. Ужас перед Хамбертом.
Вдоволь наигравшись с ножом, Виктор наконец включил запись.
Очнувшись, Хамберт сыпал угрозы направо и налево. И так продолжалось ровно до тех пор, пока Виктор не освежил его память, заговорив о трёх несчастных проститутках, которые так или иначе откинули копыта в его постели, и, конечно же, он не мог не сказать о сотне измученных девушек, чьё молчание Хамберту всё-таки удалось купить. Грэм вину признал, и в конце этого разговора внезапно разревелся, тем самым немало удивив Вэйла.
Он искренне раскаивался, кто бы мог подумать!
Но Виктору не было его жаль. Ни капли.
Всё складывалось просто отлично: Вэйл, решивший наконец принять вызов Кэссиди, и вступить в игру, но со своими собственными фигурками, следил за Хамбертом, когда на горизонте вдруг нарисовалась сердитая Эмма и они с помощником шерифа поцапались прямо на глазах дюжины пар любопытных глаз. Виктор, который терпеть не мог импровизировать, всё же решил рискнуть, чтобы не упустить столь шикарный шанс.
И вот теперь он пытался внушить перепуганной Свон, что именно Хамберт — тот самый злодей. Благо сам Грэм успел наговорить Виктору достаточно угроз.
— Ты за всё заплатишь. И Кэссиди заплатит. С твоей помощью или без, но я доберусь до него…
Во взгляде Свон мелькнуло узнавание. Затем испуг на её лице сменился гневом.
Правильно, девочка, злись. Злись, копи свою ярость. Как только тебя спасут, ты должна выплеснуть её прямо на федералов, чтобы вдохновить их на срочные поиски Хамберта.
Привязанная Эмма извивалась рассерженной коброй, пытаясь освободиться. Интересно, каким образом отец мог испытывать возбуждение глядя на своих жертв в подобном ракурсе? Какой бы воинственный настрой не переполнял Свон, она всё равно выглядела жалко.