Виктор наклонился к её уху и едва различимо, чтобы она не смогла понять, чей это голос, прошептал:
— Я убью тебя.
Затем с чувством выполненного долга прихватил все свои игрушки и покинул провонявший затхлой сыростью подвал. Теперь осталось отогнать машину Хамберта к его дому, заглянуть в гости и проверить, не избавился ли он от свидетельствующих о его специфичных вкусах улик. Ну и подбросить парочку дополнительных: чтобы у федералов, поверивших словам Свон, не осталось сомнений в его причастности.
И да. Нужно не забыть позвонить Голду. Дразнить старика опасно, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Свон должны успеть спасти до того, как она подохнет от потери крови, обезвоживания или переохлаждения.
Ведь, помимо всего прочего, это расстроит Лив.
Девять дней назад
Виктор понимал, что воплотить в реальность этот сумасбродный план ему позволила лишь голая удача, не более того. И как всё будет складываться теперь, оставалось только гадать.
Будет ли везение и дальше на его стороне?
Хамберт оказался настолько туп, что хранил много чего недозволенного на домашнем ноутбуке. Фотографии, видео. История его браузера пестрила любопытными ссылками. А в потайном отсеке гардеробной нашёлся весьма красноречивый реквизит для извращённых игрищ.
Идио-о-о-т.
Грэм попал под подозрение копов, просрав при прочёсывании секретную тропу Кэссиди и охотничий домик с трупом Мэри Маргарет, но даже это не натолкнуло его на мысль предпринять хоть что-нибудь, чтобы обезопасить себя в самом крайнем случае.
Виктор оставил парочку сувениров, которые обязаны были связать Хамберта с похищением Свон, и уже собрался покидать эту дыру, как услышал шум мотора под окнами. Осторожно высунув нос из-за пыльной занавески, Виктор выругался: в переулке со стороны помойки припарковался помятый серебристый Мерседес.
Неужели Нил настолько обнаглел, что разъезжает на его машине? Конечно, Виктор уже успел заметить, какой беспорядок Кэссиди натворил в «Прометее», когда сам отвозил туда дезориентированного Хамберта, но проверить, на месте ли развалюха Лайтмана, даже не подумал.
— Какого чёрта?!
Вэйл поперхнулся воздухом, когда заметил, кто именно вышел из автомобиля. Точнее, он-то как раз понятия не имел, кто это. Но это был не Кэссиди, вот что его поразило. И всерьёз встревожило.
Так вот, значит, как выглядел новый дружок Нила.
Парень, озираясь по сторонам, направился ко входу в подъезд Хамберта. Шик. Этому-то что здесь нужно? С минуту на минуту в квартиру Грэма заявятся федералы. Свон уже должна была прийти в себя и настроить агентов против бывшего помощника шерифа. А если учитывать внезапное исчезновение Доусон…
Вэйл вздрогнул. Разрозненные кусочки головоломки встали на свои места: Габриэлу похитил этот странный парень в надвинутой на глаза кепке, который вот-вот войдёт в дом Хамберта. Он, а не Кэссиди. И, похоже, не один Виктор решил воспользоваться стариной Грэмом как заслонной лошадкой. Замечательно!
Вэйл стремительно выскочил из квартиры, но при этом каким-то чудом умудрившись аккуратно, без хлопка, запереть за собой дверь, пусть только на один оборот. Спустившись на пару пролётов вниз, Виктор огляделся: во все квартиры были врезаны замки одного типа — дешёвые и примитивные. При помощи перочинного ножа мужчина, мысленно рассыпаясь в проклятьях, отнюдь не элегантно выломал замок на ближайшей из дверей. В тот же момент на первом этаже взвизгнула тугая пружина парадной: вошёл дружок Кэссиди.
Виктор вплыл в соседскую квартиру и торопливо закрыл за собой дверь, тут же прилипнув к «глазку». Через пару мгновений мимо прошёл ничем не примечательный парень, на ходу вытаскивая из внутреннего кармана куртки какой-то плотный конверт. Ага. Вот оно. Тоже решил оставить подарочек для федералов? Ну-ну.
Вэйл задумался над тем, насколько сильные подозрения возникнут у Форда при наличии такого количества улик. Хотя, с другой стороны, доказать виновность Хамберта в убийствах проституток не составит труда. И не займёт так уж много времени. А пока Бюро будет разбираться со всем остальным, Виктор успеет поквитаться с Кэссиди, чтобы обезопасить Лив, и… покинуть Сторибрук.
Только вот при мысли об этом Вэйл почему-то не ощутил никакого облегчения.
Сегодня
Всё пошло наперекосяк. И в этом не были виноваты ни Чейз, ни Форд, ни кто-либо ещё — лишь он сам. В какой-то момент его нервы просто сдали. Виктор испугался. Виктор сорвался. И всё просрал. Жалкий тупица.
Всю свою жизнь он строго следовал правилам. Он знал: спокойствие и бдительность — залог успешного исхода дела. Только сохраняя холодный рассудок можно выйти сухим из воды. Тот, кто начинает суетиться и истерить, — тот пропал. Вот он задёргался как грёбаный дилетант — и его тут же скрутили над ещё тёпленьким трупом Чейза. Всё. Конец.
Он попался.
Довольно долго ему удавалось прятаться у всех на виду с помощью его хвалёных мозгов. Но события последних дней свидетельствовали о том, что этих самых мозгов-то, всё, нет больше. Пересохли. И поводья перехватили эмоции. Страх. Злость. Тпру, здравый смысл!
Чего он добился? А вот ничего безмозглый перепуганный малыш Викки не добился. Ровным счётом ни-че-го. Просто собственноручно похерил все свои старания. Одно импульсивное решение повлекло за собой крах абсолютно всей щепетильно выстроенной Вселенной Виктора Вэйла.
И теперь вот он, его новый мир.
Узкая смердящая клетка с обшарпанной железной дверью и серыми бетонными стенами, с крошечным зарешеченным окошком почти под потолком, которое нихрена не пропускало в эту дыру дневной свет. Раковина, унитаз, панцирная койка с комковатым матрасом — пять звёзд!
До сей поры Вэйлу ни разу не доводилось бывать в этой части офиса шерифа. И он даже не подозревал, что, помимо парочки хлипких камер в общем зале, здесь был и карцер, куда после многочисленных утомительных допросов его и поселили. Поселили до тех пор, пока крысы Бюро не заполнят надлежащим образом и не заверят у надлежащих людей все надлежащие документы. А затем его переведут. Форд не сказал, куда. Но, судя по его гадкой ухмылке, в какое-то особенное место. Впрочем, чудовищ с таким послужным списком, как у Вэйла, серьёзные неприятности могли поджидать в любой из тюрем страны.
Виктор слабо представлял, что конкретно его ждёт, но после того, как на его запястьях защёлкнулись наручники, он ни на секунду не забывал об участи своего дорогого папаши: привыкший причинять страдания Теодор Блэйн так и не смог смириться с той ролью, которую ему отвели новые друзья-сокамерники.
А сможет ли сам Виктор?
Он считал себя умнее отца. Сильнее. Лучше. Но, похоже, его жизнь закончится точно так же, как оборвалось и жалкое существование Блэйна-старшего.
Виктор резко выпрямился, и койка под ним жалобно скрипнула. Он потёр отёкшее лицо обеими ладонями и раздражённо выдохнул. Вэйл прекрасно понимал, что главная опасность заключения в изоляторе — сдаться на милость своим внутренним демонам и потонуть в пучине самопоедания. Но, проведя в этой камере почти неделю, которая показалась ему настоящей вечностью, он всё-таки сдулся.
Ведь здесь, вдали от привычного шумного мира, наедине с собой, никто не мешал предаваться размышлениям о собственной никчёмности.
Время от времени его отводили на допросы, на которых он испытывал терпение Сойера, юля и недоговаривая. И это было единственным развлечением Виктора — одиночество явно не шло ему на пользу.
А на последней встрече было особенно весело: Форд пустил в допросную Доусон.
Первые сорок минут она молча подпирала спиной зеркальную стену, скрестив руки на груди и сверля лоб Вэйла свирепым взглядом. Выглядела она отвратительно: тёмные круги под глазами, проступившие на её лице ещё в первые недели расследования, теперь увеличились в размерах; кожа под ещё не до конца сошедшими следами ожогов будто посерела, а щёки впали. Хотя Вэйл, просидевший эти дни в карцере и провонявший его духом насквозь, подозревал, что и сам он представлял из себя столь же убогое зрелище.