— А может, я устала от суеты большого города? — усмехнулась Шарлотта. — Да и Сторибрук — вполне себе милое местечко.
— О, да, — с сарказмом протянул Джеймс, скрестив руки на груди. — Здесь восхитительно. Середина лета, а на улице холод собачий. Натуральная осень в июле. Добавь к этому разгуливающего по городу кровожадного убийцу и подозрительно странное поведение горожан.
— Мне здесь нравится, — отрезала женщина, упрямо блеснув своими зелёными глазищами. — В чём я и пытаюсь убедить этого вашего Бута. Но он упорно продолжает рыть под меня. Ему что, заняться нечем?
— У нашего Пиноккио просто привычка такая, — Джеймс наслаждался раздражением подруги.
— Пиноккио? Сойер, ты, конечно, всегда славился как мастер по прозвищам, но… Серьёзно? Пиноккио?
— Это Доусон придумала, — Форд в защитном жесте поднял руки.
— А что? — пытаясь скрыть улыбку, нарочито серьёзным тоном проговорила Габриэла и стала загибать пальцы: — Во-первых, всюду суёт свой длинный нос. Во-вторых, эта его мантра «я никогда не вру». В-третьих, твердолобость детектива посоперничает с любым деревом. Хотя да, наверняка эти черты не раз помогали Буту в расследованиях. Другое дело, что мы к таким методам не привыкли.
— Да, стоит признать, что в этой его агрессивной дотошности что-то есть, — задумчиво хмыкнула Шарлотта. Затем подошла к стеклянной перегородке, отделявшей конференц-зал от основного офиса, раздвинула пальцами жалюзи и уставилась на Бута. Август, не подозревающий, что за ним в данный момент наблюдают, расслабленно покачивался на стуле, изучая какие-то документы. — Ну, кто скажет, что он коп, а? Эта лёгкая небритость, взлохмаченные волосы, пронзительный взгляд, волевой подбородок, чувственный рот. Разъезжает в кожаной куртке на мотоцикле. Этакий небрежно-надменный мачо. Не прицепись он ко мне со своими вопросами, я бы могла взять его в оборот.
— Ведьма, — хохотнул Сойер, прищурившись. — Волевой подбородок. Чувственные губы. Тебе бы бульварные романы для одиноких кошатниц писать.
— Подумаю над твоим предложением, — сладко улыбнулась Шарлотта, отрываясь от любования Августом. — А вообще я к вам по делу. Реджина отправила меня вытянуть из вас подробности расследования. Что мне ей передать?
— Следствие идёт. Преступник на свободе. Подозреваемых море.
— Подозреваемые? Я думала, вы ищите Кэссиди.
— Ищем, — вздохнул Сойер. — Безуспешно ищем. Но, чувствую, здесь не всё так просто.
— Считаешь, что у Кэссиди есть сообщники?
— Нельзя исключать и такой возможности. В этой истории слишком много белых пятен. И почти каждый второй опрошенный свидетель что-то скрывает.
— А что вы думаете насчёт шерифа?
Доусон и Сойер переглянулись.
— А что насчёт шерифа? — осторожно спросил Джеймс, с подозрением глядя на Шарлотту.
— Мог ли он быть замешенным в тёмные делишки Кэссиди тогда, одиннадцать лет назад? — женщина грациозно опустилась на соседний стул, загадочно улыбаясь. — Теперь Кэссиди вернулся из небытия. И вуаля! Убита Мэри Маргарет. Мне одной не кажется простым совпадением то, что первой жертвой стала возлюбленная Дэвида? Этот гад точно что-то знает.
— Не очень-то тебе и нравится шериф, да? — усмехнулся Джеймс.
— Он изменял Реджине, — пожала плечами Шарлотта. — Особо не таясь. И теперь открыто скорбит по любовнице.
— Тем не менее установить связь между Ноланом и Кэссиди пока не удалось, — устало проговорила Доусон. Она рыла носом землю во всех направлениях, но каждый раз упиралась в тупик. Все отрабатываемые версии казались пустышками. — Но мы ищем. Так же, как и связь Кэссиди с Вэйлом. Если речь зашла о любовниках мисс Бланшар.
— Мои опасения по поводу его причастности основаны не только на личной неприязни к Нолану, — недовольно проговорила Шарлотта, очевидно решив, что Доусон подозревает её в предвзятости. — Я уверена, что Дэвид как минимум однажды уже приложил руку к смерти человека.
— Ты о чём? — подобрался Сойер.
— Полагаю, о гибели брата-близнеца Дэвида, — Габриэла бросила вопросительный взгляд на Шарлотту, та утвердительно кивнула. — Тёмная история. Им было по восемь. Ушли купаться вдвоём, но вернулся только один. Официальная версия — несчастный случай.
— Даже спустя столько лет в городе шушукаются о том, что на самом деле это была далеко не случайность, — проговорила Шарлотта, выразительно округлив глаза. — Думайте сами, агент Форд. Имеет ли к делу данная информация. Человек, в восемь лет хладнокровно избавившийся от брата…
— С таким же успехом можно обвинить и половину города. Например, Реджину Миллз, — перебил её Сойер, неприятно прищурившись. — Её отец так кстати слёг с сердечным приступом, а она заступила на должность мэра города. К тому же, у неё был очевидный мотив избавиться от любовницы мужа. И да! Чуть не забыл. Алиби.
— Её алиби подтвердилось, — холодно отозвалась Шарлотта. Атмосфера разом накалилась. Габби перевела непонимающий взгляд с начальника на его бывшую секретаршу.
— Да. Но сначала она пустила нас по ложному следу. И детектив Бут, например, до сих пор не знает, зачем на самом деле мадам мэр ездила в Бостон. Не хочешь его просветить?
— Сойер, прекрати! Ты прекрасно понимаешь, что Реджина не при чём.
— Я не могу быть ни в ком на сто процентов уверен, пока не распутаю этот клубок лжи до конца.
— Замечательно, — Шарлотта резко поднялась с места. — Но рекомендую при распутывании обращать внимание на реальных подозреваемых, а не гоняться за фантомами.
И выскочила из конференц-зала, напоследок оглушительно хлопнув дверью.
— Женщины, — протянул Сойер, досадливо поморщившись.
— Вполне естественно, что она защищает близкого человека, — пожав плечами, Габби вернулась к занятию, от которого её отвлекло появление шумной парочки.
— А что думаешь ты? — Сойер спрыгнул с насиженного места и шагнул к подопечной.
— Кого я подозреваю в первую очередь?
— Да.
Габриэла вновь отложила снимки в сторону и задумчиво прикусила губу.
— Вэйла. Но здесь, как и у Шарлотты, играет роль личная антипатия надвое с интуицией. Никаких доказательств.
— У нас вообще весьма печальная картина складывается с этим самым отсутствием доказательств, — почесав бровь, заметил Сойер. — Чувствую себя сопливым стажёром. Без обид. Не знаю, за что ухватиться. Слишком уж тут всё зыбко…
— Таков Сторибрук, — понимающе хмыкнула Габби. — Включай своё хвалёное мышление и влезай под кожу Кэссиди.
Мужчина уселся на стул рядом с Доусон и, взяв в руки один из снимков, повертел его в руках.
— Первым делом нужно понять, где он прятался эти годы.
Белль
Сторибрук, штат Мэн
Поместье мистера Голда,
27 июля 2015. 10:03
— Какого дьявола у вас там творится?! — донёсся до Белль разъярённый голос мужа, заставив её застыть посреди холла. Роберт расхаживал по своему кабинету и ругался с кем-то по телефону. Сквозь приоткрытую дверь в коридор просачивались звуки, олицетворяющие всю силу его недовольства.
Белль не хотела подслушивать, но всё же не сдвинулась с места. Таким злым она его никогда не видела. Не слышала.
— Вы уверяли меня, что всё под контролем, — Голд замолк, вероятно выслушивая оправдания невидимого собеседника. — Меня это не волнует. У вас были все необходимые ресурсы. И вы не справились. Я прекращаю финансирование вашей клиники, доктор. Вы и так доили меня все эти годы. И, как выяснилось, без ощутимого результата.
Снова пауза, во время которой были слышны лишь шаги Роберта и постукивание его трости о паркет. Белль сжала от негодования кулачки и метнула в сторону кабинета мужа взгляд, полный обиды и разочарования. Он солгал. Он снова ей солгал.
— Нет, это вы не понимаете, с кем связались, доктор, — в тоне Голда заиграли те самые угрожающие нотки, от которых кровь в жилах стынет даже у самых отчаянных храбрецов. — Ещё слово — и я сровняю вашу убогую обитель для потерянных душ с землёй… Замечательно. Я рад, что мы друг друга поняли.
Белль влетела в кабинет мужа как раз в тот момент, когда он клал трубку. Голд в первые секунды даже опешил, заметив, в каком состоянии была его благоверная.