Чем ближе подходила моя очередь, тем сильнее скручивало живот и тем больше я начинала верить в то, что я психически больна. С каждой секундой и с каждым человеком, приближающим меня к двери этого кабинета, за которой меня ждала неизвестность, мои худые ручки тряслись всё сильнее. Моё желание сбежать оттуда граничило с безумием, но мозг осознавал, что этой выходки мистер Мортон мне точно не простит.
Когда, наконец, пришло моё время открыть эту белую дверь, я осторожно встала со стула, неспешно прошла к кабинету и на трясущихся от страха ногах повернула ручку. Мистер и миссис Мортон с недовольными лицами остались сидеть на месте потому, что главное правило клиники гласило: "Родители только мешают открывать душу своим отпрыскам, именно поэтому они остаются за дверью".
Кабинет оказался не таким страшным, каким я его представляла. Он был довольно просторным и совершенно не обставленным. Из мебели были только массивный светлый стол, стул, на котором сидела добрая с виду женщина лет сорока с черными волосами, добрыми карими глазами, смуглой кожей и розовой помадой на губах, кресло и шкаф во всю стену, заставленный папками. Как только я вошла женщина жестом предложила мне присесть. Немного помешкав, я всё же приняла её предложение.
- Я мисс Кипер. Я психотерапевт и уверяю тебя, Фиби, ты можешь довериться мне. Расскажи, что произошло и почему ты здесь, - ласковым голосом пропела эта мисс Кипер, заглядывая в карточку, которую заранее передали ей Мортоны.
Несмотря на страх и опасения, которые поедали меня изнутри, я всё же решила ей довериться. Она не казалась злой или равнодушной. Мне нужна была помощь: справиться самостоятельно я бы не смогла, а мисс Кипер казалась отличным вариантом. Я поведала ей обо всём и она внимательно выслушала меня. Я ещё никогда не чувствовала себя так расслабленно потому, что напряжение, которое накапливалось во мне из-за того, что я не могла никому об этом рассказать, даже Хлое, было просто огромным. Я чувствовала облегчение, но оно продлилось недолго потому, что уже через две минуты до меня дошло как сильно я облажалась: довериться этой женщине было самой огромной ошибкой, которая изменила всю мою жизнь.
После моего монолога, не произнеся ни слова, психотерапевт подбадривающе улыбнулась и, взяв трубку, набрала номер. Уже тогда подозрения стали закрадываться в мою голову, но я старательно их отодвигала, стимулируя спокойствие тем, что мисс Кипер хороший человек и она ничего плохого мне не сделает. Когда в кабинет вошло двое тучных мужчин в белых халатах, мои надежды рухнули, а взгляд выражал искреннюю злость и боль от предательства. Меня подхватили под руки, не обращая внимания на все мои попытки вырваться. Улыбка мисс Кипер сошла с лица и она превратилась в абсолютную стерву. Я проклинала её, обещая отомстить, но взгляд этой женщины выражал найчистейшее равнодушие: как если бы она была не человеком, а куском бездушного металла, которому было всё равно в чью беззащитную спину вонзать ножи.
Незнакомые люди, родители других детей, которые видели меня всего лишь во второй раз в своей жизни, сочувствовали мне больше чем те, с которыми я прожила 11 лет. Я солгу, если скажу, что они расстроились потому, что они даже не собирались скрывать своей откровенной радости. Я в который раз возненавидела их всем своим вымученным сердцем. Я должна была бы привыкнуть к этому, но тем не менее с каждым разом было только больнее, а не наоборот как предполагалось.
Мужчины отвели меня к машине и захлопнули двери прямо перед моим лицом. Я прекрасно понимала, куда направлялась, в прочем как прекрасно осознавала и то, что это надолго. Мистер Мортон несомненно приложил руку к сроку моего заключения, когда подписывал бумаги: это было видно по его радостному и счастливому лицу, которого он не намерен был скрывать. Мужчина смог избавиться от меня и заключить выгодную сделку, после которой за меня государство платить будет гораздо больше.
Меня привезли почти ночью и поселили в мрачной серой комнате с одним маленьким окошком. На нём, кстати говоря, были решётки. Сначала их наличие удивило меня, но затем я вспомнила, где находилась. Пока я осматривала мою пыточную камеру, то заметила как на соседней кровати спала девушка. Чтобы не нарушить её сна, я на цыпочках пробралась к своей кровати, легла на неё и тихо зарыдала в подушку. Я не хотела этого делать, но пережитые события этого дня дали всё-таки о себе знать. Именно в этот момент я действительно осознала, что даже к самым близким нужно относиться с опаской потому, что как говорится: " Довериться человеку - значит заранее воткнуть себе нож в спину".