Ветер усилился, и прозрачную чистоту утра нарушила налетевшая, неизвестно откуда, песчаная буря. Клодин пришлось спуститься из седла верблюда, чтобы увереннее держать его за поводья. Барханы ожили, словно тысячи змей зашевелились под ними, сопровождаемые тоненькими струйками дыма, что вырывались из-под золотистых дюн, поднимаясь и образуя силуэты безликих воинов. Весь простор перед глазами, дюйм за дюймом, превратился в поток вихрей, словно подчиняясь какой-то неведомой силе. Мелкие песчинки обратились в тысячи иголок, что ранили собой менее защищенные части тела, забивая лицо и волосы.
Небеса и пустынная равнина слились. Почти ничего нельзя было различить. Вся вселенная словно была в песке, словно стала песком. Но Шики и Клодин нужно было двигаться, в этом было их единственное спасение.
Они продолжили идти, даже ничего не видя перед собой. Ноги глубже погружались в песок, тяжелея. Клодин почти задыхалась от чрезмерного усилия, что ей приходилось прикладывать для передвижения. За всю свою жизнь, ей довелось пережить три песчаные бури, но эта была как никогда сурова, словно в нее вдохнули какую-то нечеловеческую силу.
В какой-то момент сильный ветер вырвал поводья из рук Клодин, и верблюд тут же исчез. Вероятнее всего, он погиб, а песок продолжил постепенно засыпать и их, превращая в пленников пустыни. Они могли исчезнуть навсегда, если бы не голос, что зазвучал сквозь вихри как спасающая сирена: — Аджедж − смерч, постоянный ветер, подчинись мне − своей укротительнице. Африко-сирокко − жаркий ветер, умерь свой пыл, и остуди свой жар. Алм − ветер с ливнем, не дуй так грозно, лучше обрушь на землю свой плач, и омой священные земли!
Иси, словно укутанная в плотный кокон, спокойно сидела на песке, занимаясь приготовлением места для кострища. Разложив припасенные заранее угли, она высекла искру, подпаливая сухую траву и хрупкие веточки кустарника, что рос неподалеку. Пламя оранжевым языком облизало предложенный хворост, разгорелось, всполохами ржавых искр рассыпавшись по песку. Пламя поднялось ввысь, касаясь своими языками исчезающих звезд. До восхода солнца оставалось несколько минут. Невообразимо светлое небо никак не могло разжечься, хотя луна уже давно закатилась за горный хребет Ахаггар.
Сидя за костром, она соединила свои оленьи ножки, сделав из них подобье огромной чаши. Она, не глядя, достала из своей сумки несколько бутылочек. Вытащив зубами пробки и держа их во рту, она смешала содержимое склянок в импровизированной чаше. Запахло агар-агаром − «деревом богов», из которого добывали благовония и смолу, используемых при богослужениях и жертвоприношениях. Следом в чашу отправилась какая-то черно-зеленая паста со смолисто-табачным ароматом. К уже получившейся смеси был примешан порошок из растолченных костей саламандр. Осталось лишь принести жертву. Девушка достала лезвие из ножен и сделала им ровный надрез на своей ладони. Кровь ручейками стекла по металлу, но не успевала, шипя, запечься, смешавшись с содержимым чаши.
Шики и Клодин оставались безучастными к происходящему: Клодин была слишком ослаблена, чтобы служить первоначальным источником духовной силы, а Шики предпочитал роль наблюдателя. Угли, которые теперь дышали живым жаром, подмигивали алым и золотым. Кострище было готово в срок. Тотчас Иси страстно запела демонам пустыни древние слова. Глотая дым костра, она взывала к духам своих предков.
Первыми в костре блеснули горящие медью очи, затем появился олений нос с влажным блеском и раздутыми ноздрями, а после стали проявляться черты множества духов − бурые олени явились на ее зов. Они зароптали за спиной девушки. Та стала незамедлительно колдовать над чашей, поддерживая чары. Все ингредиенты смешались, пока образуя лишь какую-то неясную жижу, но с каждым взмахом умелой укротительницы, смесь меняла цвет, немного понемногу становясь все прозрачнее.
На могущество, и власть, променяв покой, танцующие вихри вступили в бой. Запахло железом и вечной войной. Бело-лиловую ткань рассвета разрезали взмахи стальных мечей. Кто кого загонит в цугцванг, там дальше будет видней.
Клодин, Иси и Шики находились в безопасности в своеобразном магическом коконе, раздувшейся до размеров купола, за пределами которого царила страшная буря, что застилала собой горизонт но, немного понемногу она стала утихать, вновь разделяя мир на две части: небо и земля.
Иси, обессиленная, завершила свой ритуал. Магический барьер, что защищал их, пал. Рассвет окрасил пески кровью. Бескрайняя пустыня казалась полем битвы, с которого, по непонятным причинам, исчезли все умершие, оставив его переливаться живыми рубинами в первых солнечных лучах. А на горизонте появилось оно − Королевство Азалеас, где уже с нетерпением ожидали прибытия принцессы и ее свиты.