Столкновение
Азалеас − город оборотней, столица всего магического континента, чьи границы на севере представляли собой величайшую горную цепь Ахаггар, на востоке − бесконечный океан, на юге − бескрайнюю пустыню Шарм-эль-Шейх, а на западе − дикие леса, что отделяли мир земных, от мира оборотней.
За пределами этих священных земель не было ничего. Только в легендах гласилось о том, что там, за бесконечным океаном, возможно, существовала иная земная твердь, но была она покрыта льдами, и царил там такой холод, что ни одна жизнь не смогла бы там зародиться. Эту легенду распространяли корсары торговцем, взимая с них плату за пересечение океана. Торговцы охотно платили непомерные сборы, поскольку везли всегда экзотические товары, и приносили большую прибыль порту Азалеаса.
Частично изолированный от остального мира коварным горным хребтом, Азалеас имел наилучшее стратегическое расположение, и был одним из самых защищенных городов, но как известно, если столицу не захватить снаружи, значит стоит попробовать сломить ее изнутри.
Этим утром столичный город оборотней был тих, словно находился в ожидание главного события − прибытия принцессы Клодин. И больше всего этого момента ожидал Нар Гварцвог − предводитель Ночных Ястребов, который несколько дней назад, поутру, внезапно вскочив с постели, раскрыл личность пятого всадника − вошедшего во дворец под покров ночи, но так и не покинув его.
Азалеас являлся домом для множества нечеловеческих жителей, но большинство состояло из оборотней с темной кожей, черно-коричневыми волосами и относительно высоким ростом, которые говорили на древнем языке Иту и разделяли общие культурные ценности, о чем позаботился король Аджихад, и его королева − Насуада. Лишь немногие оборотни выходили за пределы земель Азалеаса − кишащих неприветливыми для путешественников демонами. В основном столицу покидали лишь торговцы, пересекая огромную пустыню, доминирующую пышными оазисами. Рассказы повествовали о могущественных мистических существах, о безбожных колдунах, и о воинах, сражающихся с Песчаными Вихрями. Эти рассказы, частично, оказались правдивыми. И, правда, донесенная до ушей короля торговцами, стоило ему очень дорого.
Могущественным мистическим существом оказался не кто иной, как вождь племени Хахаманиш, что пал от руки таинственного путника. Доселе его не видели в этих селениях, но сейчас он внезапно появился в сопровождении принцессы Клодин. Подобное не осталось незамеченным вождем Зопиров. Нага Селихат приходилась сестрицей по крови ламии Сейяре а, как говориться, за пролитую кровь, платят кровью. Вражья кровь − алая, как его волосы, и ядовитая, как его змеиные глаза. Жажда мести грозило положить начало братоубийственной войне, ибо все народы, братья между собой, и эту войну было под силам предотвратить лишь одному простому, но мудрому оборотню.
Войдя в любимый трактир, Нар Гварцвог поприветствовал двумя пальцами от виска хозяина, что как раз открывал дубовые ставнями, впуская первые утренние лучи в еще пыльную харчевню. Хозяин, приветственно кивнув своему первому посетителю, жестом предложил ему присесть у стойки, которую он ранее тщательно протер.
Нар Гварцвог забрался на высокий табурет и, упершись локтями о дубовый стол, подвел к губам руки скрещенные в замок, о чем-то глубоко задумавшись. Невидящим взглядом он смотрел перед собой, обдумывая свои дальнейшие действия. Он созвал Ночных Ястребов, но у него еще было время на раздумье. Глава колебался. Все же, он намеревался обвинить в измене не абы кого, а саму принцессу. Выдвинув подобное обвинение без вещественных доказательств, можно было и головы лишиться. Для принцессы он смертной казни не желал. Она была всего лишь маленькой девочкой, что наивно попалась в сети тех, что вили нити интриг, и плели из них обман. Но чья-то голова должна была слететь с плеч, чтобы унять жажду крови наги Селихат, а это было задачей не из легких.
Окна были настежь открыты, солнце поднялось высоко, а трактир заполнился семенящими посетителями и разноголосым гомоном, что не утихал ни на миг. Но среди шума, царящего в трактире, чуткий слух Нар Гварцвога уловил цоканье копыт по стертому камню мостовой. Он поднялся во весь рост, со скрипом отодвинув табурет. Стоило ему обернуться, как его верные рыцари вошли в таверну, поприветствовав его.