Если раньше, в горной хижине, она много двигалась и мало ела, то теперь чувствовала, что толстеет день ото дня и становится все медленнее. Поэтому она настойчиво уговаривала Пхёнган, чтобы та разрешила ей хотя бы убирать в доме. В конце концов старая женщина даже пригрозила невестке, что, если ей не позволят хотя бы этого, она снова уйдет в горы. И принцессе ничего не оставалось, кроме как уступить свекрови.
Однако, что ни говори, тяжелее всех приходилось, конечно, самой Пхёнган. Это ей пришлось отбросить всю прежнюю жизнь. Она была не просто аристократкой, а принцессой Когурё, единственной дочерью короля. В какой еще королевской семье могла произойти подобная история?
Принцесса сама сбежала из дворца и вышла замуж за безродного неимущего мужчину. Ее жизнь полностью изменилась. Ей не только пришлось привыкать к другой еде, одежде и постели, но и абсолютно менять поведение. Она строго запретила домашним обращаться к ней по титулу и скрывала свое происхождение от окружающих.
Принцесса наклеила портрет, который рисовала во время голодовки во дворце, на ткань и повесила на стену в своей комнате со словами:
– Я сама нарисую свою дорогу.
Сердце человека переменчиво. И глядя на этот портрет, Пхёнган старалась не забыть, ради чего она все начала. Самая юная из всех домашних, принцесса молча выносила трудности новой жизни, разве могли остальные роптать перед ней?
Спустя некоторое время Пхёнган наконец получила долгожданную весточку от дяди. Получив его согласие, она сразу отправила Ли Чжинму письмо с приказом поторопиться с обучением юношей в школах военного искусства.
В окрестностях крепости Чанан пять воинов из Северных Мечей разделили территорию между собой и начали поиски учеников для новых школ воинского искусства. Ким Ёнчоль, Сон Докиль и Хон Чжок, которым по распределению досталась долина в устье реки Пэсу, одновременно получили от Чхве Уёна записку с планом действий и приказ о расформировании отряда Северных Мечей. В записке говорилось, что первым делом воины должны заняться роспуском слухов об открытии школ по всей округе.
Ким Ёнчоль глубоко задумался о новом задании. Как же лучше начать распускать слухи? Хватать любого и предлагать поучаствовать в поединках по боевому искусству? Или повесить объявление на каждом столбе? Эти заботы полностью легли на плечи бедного Ким Ёнчоля. Сон Докиль же заявил, что такие дела должен решать тот, кто за старшего, и с самого утра удалился кататься на лодке, прихватив с собой и Хон Чжока.
Самой большой базой была гостиница у переправы через реку. В ней находилось не только место для ночлега, но и питейная, в которой всегда по ночам галдел народ, развлекаясь с переселенками из завоеванных соседних территорий. Трактир при гостинице славился по всей стране, поэтому двери тут закрывали только глубоко за полночь.
Хон Ильми, дочь господина Хона, хозяина заведения, решила, что, несмотря на первое впечатление, Ким Ёнчоль, с его привычкой хмуриться и бить себя по лбу, – не такой уж плохой человек. Трое молодых людей уже несколько дней снимали комнату в гостинице, но ни разу не притронулись ни к выпивке, ни к женщинам. Теперь девушка умирала от любопытства и жаждала выяснить, что же они за люди. Троица не походила ни на торговцев, ни на богатых бездельников.
В устье реки Пэсу проходило несколько крупных переправ, поэтому сюда стекался разный люд со всех уголков страны. Хон Ильми обладала необычайным нюхом и, словно гадалка, всегда могла рассказать о статусе или роде занятий каждого из этих людей. Однажды в их гостинице остановился чиновник, и девушка лишь по походке и манере речи определила, что это путешествующий инкогнито тайный королевский ревизор, чем вызвала восхищение людей.
Некоторое время назад отец Хон Ильми слег с болезнью, и девушка сама выполняла роль хозяйки заведения. Она родилась и прожила все двадцать два года рядом с этой переправой. Однако в последнее время ее что-то сильно беспокоило. Недавно в окрестностях открылась новая винокурня, из которой поставляли выпивку прямо в крепость Чанан, и вместе с этим по округе стали шастать какие-то мошенники, заявляя, что отныне местные торговцы должны платить им дань за защиту. Отец Хон Ильми был очень известным и уважаемым человеком, даже местные пьяницы опасались устраивать дебоши в его трактире. При гостинице за порядком следили около двадцати здоровых детин, поэтому ругань или потасовки здесь случались крайне редко. Однако проходимцы все-таки посмели напасть на заведение господина Хона. В тот день половина работников трактира оказались со сломанными носами и выбитыми зубами. Пройдохи оказались все как один знатными бойцами, и их способности явно говорили о том, что они не шайка уличных хулиганов. Самым странным было то, что, несмотря на поданную жалобу, никто из чиновников и пальцем не пошевелил для восстановления справедливости.