Даже скажи она: «Мы тут с девчонками хотим засунуть себе в зад самодельные ракеты. Подожжем их и запулим в полицейский участок. Присоединяйся!» — я бы согласился!
Я попросил пятнадцать минут на сборы и, еле удерживаясь, чтобы не пуститься в пляс, побежал к своей машине и нажал на газ. От радости я аж вспотел. К сожалению, мой «олдсмобиль брухэм» никогда не развивал больше пятидесяти семи миль в час, и добирался я дольше, чем надеялся. Дрожащими от волнения руками я пошвырял в рюкзак несколько маек, плавки и все попавшиеся презервативы — штук тридцать. Вернулся на своей машине к дому Стейси. Там я, три ее лучших подруги и сама Стейси погрузились в «чейви-блейзер» одной из девушек и покатили в Мексику.
Росарито — курортный городок неподалеку от Тихуаны. Он мало чем отличается от дешевых трибун в Фенвэй-Парке на матчах «Янкиз» с «Ред сокс»: грязно, тесно, тысячи бухих американцев орут во всю глотку и кидают мусор себе под ноги. И все-таки Росарито не лишен своеобразного очарования. Главные достоинства: смешные цены и либеральные правила торговли спиртным (если тебе уже есть восемнадцать, бери сколько хочешь, а в Калифорнии надо ждать, пока тебе исполнится двадцать один). Мы ехали по хайвэю Пасифик-Кост, всю дорогу глушили «Текате» и вслух предвкушали, как упьемся, едва переехав границу.
— Я хочу нажраться в хлам, — сказала одна подруга Стейс. — А ты, Джастин? Нажрешься в хлам или будешь как пидор?
Я так и не понял, почему она предложила мне всего два варианта действий. Но ясное дело, она подталкивала меня к сценарию, который был милее ей самой.
— Нажрусь в хлам! — заорал я таким же страстным, как я надеялся, голосом.
Наверно, я взял правильный тон: все зааплодировали, а Стейси ухватила меня за причинное место. Честно говоря, это было не очень-то эротично и немножко больно, но от Стейси я снес бы что угодно — лишь бы ее божественные руки ко мне прикасались. Часа через два мы приехали в гостиницу и заселились в убогий номер: один санузел, одна на всех кровать и три разных картины на один сюжет: испанский конквистадор куда-то волочет грудастую мексиканку. Мы, не мешкая, пустили по кругу бутылку текилы, купленную внизу в сувенирной лавке. Я зашел в туалет и заныкал пару презервативов на себе: один сунул в носок, другой — под бейсболку. Так, на всякий пожарный случай: вдруг мы со Стейси не дотерпим до возвращения в гостиницу. Ополоснул лицо под краном, пригладил рукой волосы, почистил зубы.
Когда я вернулся в комнату, девушки хлопотали вокруг Стейси, а сама она лежала в позе эмбриона на полу и истерически рыдала:
— Питер! Пите-е-ер! Не могу я без него! Неужели всё… неужели навсегда… Не могу поверить… ох, вы и не представляете, как же мне хреново…
Подруги пытались ее успокоить. Наконец Стейси встала, прошмыгнула мимо меня в туалет и наклонилась над унитазом — ее рвало. Следующие полтора дня Стейси безвылазно сидела с подругами в номере, обливалась слезами, снова и снова пересказывала сцену разрыва во всех подробностях. Я иногда ходил в бар: постою там часок в углу, ни с кем не общаясь, и обратно в номер, где не выветривался запах блевотины.
В субботу днем мы молча поехали назад. Стейси сидела рядом со мной. Всю дорогу проспала. Когда мы миновали мексиканский КПП, я включил мобильник (а отключал я его, чтобы зря не жрал аккумуляторы — мой тариф все равно не предполагал международный роуминг). Телефон пискнул: ага, есть сообщения в голосовой почте. И только когда я набрал код, чтобы прослушать сообщения, до меня дошло: я же забыл помочь папе в саду!
— У вас четыре новых сообщения, — известил робот. Я почти ожидал, что он сейчас добавит: «И вы в глубокой жопе».
Началось первое: «Сын, это я. Когда поедешь ко мне, заскочи сначала в «Хоум депот» и кое-что купи. Перезвони мне, я скажу, что купить».
«Следующее сообщение», — предостерег меня робот. В груди екнуло.
«Сын, где тебя черти носят? Я же сказал, приезжай в четыре, так? Уже десять минут пятого. Позвони мне».
Третье сообщение сводилось к нескольким секундам тишины и коротким гудкам. У меня немного отлегло от сердца: может, он уже перестал сердиться?
«Следующее сообщение, получено сегодня в пятнадцать часов тридцать минут», — прогнусавил робот.
«Что за хренотень, бля? Приезжаю к тебе, а твой сосед говорит, что ты в Мексике! Так ты в Мексике или где, на хер? Позвони мне!»
Меня прошиб пот. Ноги неудержимо задергались — в самый неподходящий момент, на подъезде к американскому КПП. Пограничник нас не остановил, хотя, не сомневаюсь, у меня лично вид был такой, словно я сижу на тонне кокаина и везу в багажнике полдюжины нелегалов.