– Я всего-навсего нерадивый переводчик.
– А теперь этот заныл. Не видать нам сегодня покоя. Пойдем без них, пусть они остаются. И сострадают друг другу.
Однако Ирене не собиралась оставлять мужчин одних.
– Скажи мне, что с тобой, какая муха тебя укусила?
– Просто посмотрел в зеркало и увидел себя трезво. Поеду-ка я в Венесуэлу, сколачивать состояние.
– Каким образом?
– Сперва надо туда добраться. А потом увидим. Открою фабрику по производству каталонской колбасы. Я полагаю, там немало каталонцев-эмигрантов. Завтра же пойду в Женералитат, попрошу аудиенцию у Пужоля и предложу ему план идеологической экспансии на базе производства каталонской колбасы. Кстати о колбасе. Вы ужинали?
Услышав утвердительный ответ, Шуберт идет к холодильнику, открывает его и декламирует:
– «Одиночеством к людям гонимый, прихожу к одиночеству снова».[6] Хотя бы кусочек колбасы. Ну, оиологиня, теперь поняла? Я же говорил, давай перекусим, у этой парочки вечный пост.
– Только о еде и думаешь.
– Есть яйца. Можешь сделать омлет.
– В этот дом культурные веяния еще не проникли. Спорю на что угодно, вы понятия не имеете, чей «Арсак».[7]
Смирившись, Шуберт достал из холодильника яйца и пошел к плите. Ирене ждала, кто продолжит разговор, а Луиса старалась заняться чем угодно, лишь бы не разговаривать. Вентура собрал страницы и понес к себе в комнату. Сначала он сунул их в ящик тумбочки, потом под подушку, но, собравшись с мыслями, достал и запихнул под матрас, а сам сел на постель, как раз на то место, где под матрасом покоились плоды его двухнедельных трудов. Если я умру, не закончив перевод, пусть меня похоронят вместе с рукописью. Нет, пусть лучше Луиса ее найдет. Все вверх дном перевернут, будут искать мой труд, и, только когда меня похоронят, странички объявятся, как посмертное послание моего таланта. „С детских лет меня смущало одно место из «Макбета». Вот оно: стук в дверь, который раздается после убийства Дункана, вызывал у меня чувство, которого я никак не мог объяснить. Стук звучал необычайно торжественно и повергал убийцу в неописуемый ужас. Прошли годы, но я так и не постиг, почему стук в дверь производил на меня такое впечатление».
– Что ты делаешь тут в потемках?
– Отдыхаю от Шуберта.
– До чего он нудный. Но в данный момент он занят омлетом. Если хочешь, можем никуда не ходить.
– Тебе хочется поговорить с Фисасом.
– Я могу поговорить с ним завтра или еще когда-нибудь.
– Не волнуйся так. До чего же на вас всех подействовало возвращение Фисаса. И больше всех возбудился Шуберт. Давно он не играл своей роли с таким подъемом, Фисас возвратился vincitore.[8]
– Он всегда был победителем.
– Были времена, когда нам претили победители.
– Были времена, когда я верила в воскрешение плоти и отпущение грехов.
– Да, были времена…
– Брось грустить, пожалуйста. Я могу повидаться с Фисасом когда угодно. Хочешь, не пойдем никуда и спокойно посидим дома.
Наверное, в ее глазах, которых он не видел, был вызов, потому что в голосе он прозвучал.
– Но ты со всеми уже договорилась.
– Да.
Луиса покорно вздыхает и садится с ним рядом и, сама того не зная, рядом со спрятанными под матрасом страничками.
– Что делает Ирене?
– Ничего.
– Посмотришь на нее – дура дурой.
– То-то вы все за ней ухлестывали в университете.
– Она была из немногих эмансипированных, которые исповедовали свободную любовь и применяли свое кредо на практике. Но, похоже, выдохлась.
– Зануда Шуберт вымотает кого угодно.
Слышно было, как сбивают яйца, как всхлипывает на сковороде масло, как яйца зашипели на раскаленной сковороде и как Шуберт переворачивает омлет, подзадоривая себя.
– А помидорчика нет? Хочу хлеб с помидором.
– Консервированные, – крикнула Луиса, не вставая с кровати.
– Хлеб с консервированным помидором? Чарнегос[9] вы, а не приличные люди.
– Когда он берется острить, становится невыносимым.
– Останемся здесь. Как будто спрятались от всех. Сейчас они начнут нас искать.
6
Лопе де Вега. Романс (пер. М. Квятковской). – В кн.: Испанская поэзия в русских переводах. М., Прогресс, 1978. –
7
Рестораны национальной баскской кухни в различных городах Испании; названы по фамилии их владельца Хосе М. Арсака.
9
Так в Каталонии презрительно называют выходцев из низших слоев, приехавших в Каталонию в поисках работы.