Вдруг он засмеялся, увидев мои разноцветные гольфы и прошел в квартиру. Через несколько минут мы лежали на матрасе и смотрели на луну.
Вот такая была у нас дурацкая жизнь. Созданная нами же близость порождала неловкость. Острые крючки близости цеплялись мне за кожу, а он любил запускать в меня свои колючие чувства. Ему хотелось разорвать меня, довести до слез, а затем прижать к себе, как ребенка и успокаивать. В эти моменты я исчезала, холодные отростки боли душили меня, и я хотела его убить, а он видел меня немощную и выпитую им. После чего он запирался в своем панцире и тихо плакал, спрятав лицо в ладонях, потому что боялся всего женского, предательского. Я − женское в его жизни, пахнущая молоком и рыжим беззаботным детством. Он боится меня, как боятся всего того, что забыто специально. Я для тебя слишком проста, чтобы быть понятной, как вселенная, огромный черный сгусток, поглощающий тебя. Единственное его спасение стать агрессивной черной дырой и за отъеденную часть мстить тем же, а затем бежать и маленьким мальчиком плакать, сидя на табуретке или взрослеть и тут же драть клавиши и снова плакать, но только по-взрослому, скрывая стыд и жалея себя. Возвращаться, бояться, дрожать от неловкости, и снова плакать и так по кругу.
Мой пианист.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов