Твердая кувалда выбивает из меня все мысли. Продалбливает горло, кажется, насквозь.
— Девочка. Кайф! — рычит он довольно сверху.
Его обе руки сжимают мои щеки, и он надевает мою голову на себя, как резиновую.
Когда мне кажется, что я сейчас захлебнусь или умру от разрыва гортани, он вытаскивает член и резко водит кулаком по стволу. Снова зажимает волосы, перематывает прядями пальцы до тянущей боли.
Дразнит, бьет членом по губам.
От жара огня в камине и раскаленного от похоти органа по мне струится пот. Я вообще вся мокрая. Колени прилипают к ковру, и я не могу пошевелиться.
— Девственница, — довольно тянет он, вглядываясь в мои глаза. Продолжает экзекуцию. Бьет головкой по губам. Всовывает в рот, оттягивает щеку. Снова достает и сжимает себя резче и яростней. Кошмар. Адов ужас.
Я должна вскочить, бежать прочь. Возненавидеть.
Я упираюсь ладонями в волосатые бедра, запрокидываю голову, не ухожу, не уворачиваюсь от члена.
Позорище. Сама кайфую от этого разврата.
— Высунь язык. Сильнее, — отдает глухие команды нечеловеческим рокочащим голосом. И я подчиняюсь. До подбородка высовываю язык. Будто я его марионетка. А он дергает как за ниточки мои волосы.
Терпкая пряная кожа скользит по языку.
— Не закрывай рот, — приказывает варвар.
Продолжает остервенело дергать член. Водит им по моим губам и языку. Его волосатая грудь вздымается, как меха жаровни, а из широких крыльев носа вырываются со свистом выдохи. Курбанов напрягается, подбирается. Кажется сейчас его мышцы лопнут и взорвутся. Настолько его демонический вид жуткий. Я сама невольно напрягаюсь. Не понимаю, чего ждать.
Смотрю в безду его черной радужки. В ней отражаюсь я на коленях и языки пламени камина.
Варвар дергает бедрами вперед и с протяжным рыком начинает кончать. Спермы так много, что я не сразу понимаю, что делать.
— Расслабь горло, девственница. Глотай. Живо! Все до капли, — рычит отвязно он и вздергивает меня за волосы.
Я пытаюсь успеть. Но из пульсирующей головки нескончаемо вырываются струи семени. Солено терпкое, пьянящее, как яд. Оно заполняет рот и щеки. И я с трудом успеваю все собрать и проглотить.
Гремучая смесь бежит по пищеводу и всасывается в кровь. И я не понимаю, насколько сильно он меня только что отравил и опозорил. Голова идет кругом.
— Высунь язык, — хрипло и с дрожью в голосе.
Я подчиняюсь, чувствую, как с него на подбородок капает слюна смешанная с терпкостью спермы, вкус которой я попробовала впервые.
Ризван начинает водить членом медленно, словно вытирает его об меня. Зажав волосы, не дает мне пошевелиться. И я чувствую, как он поднимает зажатый в кулаке орган выше. И моего языка касается волосатая кожа его мошонки. Он трет моей головой так, что язык елозит по основанию его органа.
И уже совсем поздно отстраняться. Потому что только что я сделала что то невообразимое. Настолько низкое и порочное, что я стараюсь забыть, пока действия мои еще не прекратились. Ризван заставляет долго вылизывать его член, пах. Кайфует не меньше, чем от минета.
Когда он, наконец, меня отпускает, я не верю, что экзекуция закончилась.
Несколько минут он сидит на ковре и смотрит на меня из полуприкрытых век. Варвар сыт и доволен. Наслаждается видом моих алых щек и истерзанных губ. А я плачу и утираю кулаками сопли, остатки его яда на лице.
Хорошая девочка, пианистка, умница и отличница…Это уже не про меня. Скорее шлюха. Подстилка мусульманского зверя. Для которого нет разницы кого иметь.
Он ведь мне не предлагал замужество, не признавался в любви. Он просто жестко и разгульно вытрахал меня своей трубой в глотку. А теперь насмехается.
— На, сделай глоток. Не люблю пьющих баб. Но ты на сегодня заслужила, — говорит с насмешкой.
Хочется послать его и вспомнить все маты из моей прошлой приютской жизни. Но мне действительно впервые в жизни хочется хлебнуть крепкого алкоголя. Заглушить вкус ядовитой жидкости во рту. Делаю глоток и как сквозь туман пробивается вопрос:
— Зачем я тебе, — говорю, закашлявшись от обжигающей жидкости.
Ризван посмотрел на меня огненным взглядом, в котором отражалось пламя внешнее от камина, и внутреннее от пылающей сущности.
— Хочу.
— Надолго?
— Хм. Да.
— Так женись. В вашей культуре принято брать в жены невинную девушку. Мужчин кроме тебя у меня не было. Я тебя не опозорю в обществе. Я воспитанная и покорная, — стараюсь улыбнуться, чтоб он не почувствовал подвох, добиваю, — Или боишься? Не вытянешь? Думал поиграть и вышвырнуть меня? Поверь, я буду прекрасной женой. У вас же не запрещены браки с православными девушками?