Я чмокнула мамину щеку. Мы искренне улыбнулись друг другу. В душе порхали бабочки от счастья. Любить свою семью и быть любимой в ответ — неописуемое счастье!
— Конечно. Не беспокойся обо мне! Мы только поужинаем, и в девять я уже буду дома.
К семи вечера я ждала во всеоружии. Ризван сам заехал за мной. Под хмурыми взглядами родителей, провевших меня к машине, он открыл мне дверь на переднее сиденье. А сам достал большой букет длинных белых роз для матери.
— Таня, это тебе благодарность за дочь. Славик, — он крепко пожал руку отцу, не увиливая от прямых взглядов, — Верну дочку к девяти, — громко проговорил.
Было забавно наблюдать, как неотесанный варвар старается быть милым и обходительным. При его габаритах, галантность выглядела очень странно.
Я все никак не могла отделаться от воспоминаний о том, как Курбанов со звериной яростью избивал брата или принуждал меня к разврату.
— Ну привет, пианистка! — громко пророкотал его голос, когда он уселся за руль.
Я обернулась к нему.
Ризван облокотился локтем на руль. Его кисть расслабленно свисала над торпедой. У самого — то пальцы длинные, как у пианиста.
Крупные глаза были довольные, а губы тянулись в улыбке.
— Научишь меня? — он подался вперед и свободной рукой запутался в моих коротких прядях.
Я выдохнула, стараясь глубоко не вдыхать его брутальный парфюм, смешавшийся с запахом кожи и дерева в салоне авто.
— Играть на пианино? — мой голосок тонко просвистел от напряжения.
Лицо мужчины стало еще ближе, наше дыхание слилось в единый поток воздуха.
— Снова быть нормальным и любить… боготворить свою девочку!
Поцелуй напросился естественным образом. Но в этот раз не развратный и жадный. А осторожный, словно ознакомительный. Такой, каким должен был быть первый.
— Поехали, у нас мало времени. А то мама с папой будут нервничать и не отпустят больше нас гулять, — подмигнул мне лихо.
Мы засмеялись, как друзья над общей шуткой.
— Где мы будем ужинать? — спросила с опаской.
Вдруг, Ризван выбрал фешенебельный ресторан в центре, куда пускают только в длинных платьях и с бриллиантами в ушах. Тогда мои наспех уложенные волосы и голубой сарафан будут выглядеть нелепо на фоне богатых красоток.
— Увидишь, пианистка. Всему свое время. Я научился ждать, подожди и ты.
Глава 40
Провожая мелькающие вывески итальянских пиццерий и японских ресторанов, я все ждала, когда же мы остановимся.
Конечная точка нашего пути меня удивила — новый торговый центр со стеклянной панорамой.
— Мы идем в "Облака"? Оттуда чудесный вид на город. Я ужинала там с родителями на прошлой неделе, — я расслабилась. Это заведение нацелено на средний класс, мне подходит идеально.
— Не совсем, — Курбанов подмигнул, продолжая удерживать интригу.
Вышел из авто, обошел капот.
Я залюбовалась движениями его тела. Ходит он стремительно, плечи гордо назад и голова прямо, с вызовом. Так шагают сильные мужчины, влиятельные бизнесмены и люди, уверенные в своем уме. У Курбанова был полный пакет качеств.
И богат, и красив, и умен!
Девушки, наверное, на него пачками вешаются. Зачем ему я, простая пианистка из скромной семьи с приютским прошлым. Вспомнила, насколько хороша его Лейла, закололо под ребрами от ревности.
Не удержалась, когда вошли в торговый центр за руки, спросила:
— Лейла до сих пор живет в твоем доме?
Пожевала губы от нервного ожидания ответа. Праздные гуляки и шопоголики сновали по холлу торгового центра. На них смотреть было легче, чем в лицо Ризвана.
— Да, Нелли. Лейла под моей крышей.
Сказал, как отрезал.
Я выдернула руку. Чтоб скрыть обиду и боль, махнула в сторону лифтов.
— Так быстрее подняться.
Курбанов с хищной ухмылкой вошел в лифт. Увидел, как парочка с пакетами спешила к нам навстречу и нажал на кнопку верхнего этажа. Дверь захлопнулась у них перед носом.
Очень культурно с его стороны. Варвар, что с него взять!
— Не трогай меня. У нас просто дружеский ужин, — я уперлась в его грудь, когда он притянул меня к себе. Ревность бушевала во мне, как шторм.
— Пианистка, не ревнуй! Лейла встречается с моими братьями. С Маратом и Эмиром. Мне плевать на нее!
— Так и мне тоже, — я поспешила ответить, а потом непонимающе подняла к Ризвану лицо, — То есть как, встречается с двумя твоими братьями?!
— Да. Так иногда бывает, пианистка.
Курбанов воспользовался моим распахнутым в удивленье ротиком. Жадно приник, сминая мои губы силой своих.