Зелман, удивленно глядя на девушку, даже слегка отпрянул, дабы внимательнее всмотреться в ее лицо. Такое милое и улыбчивое личико. На ней не было косметики, поэтому дождю нечего было смазывать. Это так удивляло, и при этом очаровывало.
— Хоть я и считаю себя атеистом, — спокойно пробормотал Зелман, слегка разворачивая Розу к себе, — но даже я склонен верить в то, что Бог в дожде.
И, пока девушка не успела опомниться, он наклонился к ней, припадая к влажным губам. Ласково и нежно, так непохоже на самого себя, Зелман целовал ее. Словно впервые. Мило и романтично, под дождем, сжимая в объятиях маленькое и хрупкое тело. Он ведь и сам не осознавал того, что этот поцелуй, по сути, действительно был первым для них вдвоем. Первым настоящим поцелуем. Искренним и каким-то до дрожи осторожным, словно оба боялись разрушить хрупкую магию этого момента, сотканную из тонких паутинок с нанизанными на нее каплями дождя.
— Знаешь, — тихо шепнул Зелман в губы девушки, — каждый раз, когда я целую тебя. То… я делаю это словно в последний раз, — признался он, соприкасаясь с ней лбами.
— Не говори глупостей, — мягко сглотнула Розмари, опуская руки на плечи аристократа.
— Боюсь тебя потерять, вот и накручиваю себя, — он пожал плечами, скинув ладони девушки.
— Сказала бы, что только смерть разлучит нас, но…
— Не надо, — холодно отрезал Зелман, отстраняясь. — Лучше не разбрасываться такими словами.
Он никогда не был суеверным. Но о смерти говорить не любил. Так уж повелось.
***
Под ложечкой у Розы неприятно сосало. Девушка продолжала сидеть в библиотеке, дожидаясь прихода Рея. Даже к пятому часу утра он так и не явил себя. Видимо, как и говорил Зелман, забылся и с головой окунается в работу. Розмари верила в то, что ничего плохого с ним не могло случиться, ведь он был не один. Но на сердце все равно было неспокойно.
Перед воротами дома раздался гудок. Девушка, распахнув окно, высунулась наружу, через сад глядя на дорогу. У ворот остановилась небольшая, явно видавшая и лучшие времена машина. Двигатель неприятно фыркал и плевался.
— Кого только принесло, — проскочила недовольная мысль у Розы в голове, пока она, захватив с собой небольшой фонарь и зонт, не вышла из дому.
Как только она пересекла сад, девушка остановилась у ворот, даже и не думая открывать их перед незваными гостями. В конце концов, у Рея был свой ключ. У Зелмана, кажется, тоже.
— Что вам нужно?! — осведомилась Роза, поднимая фонарь на уровень глаз, когда из машины выскочила миниатюрная девушка в белом халате.
— Прошу прощения, мисс, — пролепетала девушка, перекрикивая шум дождя. — Вы Розмари?
— Да, — она кивнула. — А откуда вы знаете мое имя?..
— Меня прислал господин Аркур, — продолжила гостья. — Я подрабатываю в местной больнице санитаркой, и он послал за вами.
Розмари похолодела. Больнице?!
— Что с ним?! — воскликнула девушка, выскакивая за ворота и спешно закрывая их за собой.
— Я не знаю, мисс, но меня просили как можно скорее доставить вас к нему, — отозвалась гостья, запрыгивая на заднее сиденье и подавая Розе руку. — Прошу вас, мисс, лучше будет поспешить. Мне сказали, что это что-то действительно срочное.
Наплевав на все вокруг, Розмари закрыла зонт и спешно запрыгнула в машину, совершенно не заботясь о собственной безопасности. Взревел двигатель, когда санитарка назвала водителю адрес. Роза не сильно задавалась вопросами о том, откуда у медработницы деньги на весьма недешевые по ночам «такси». Она склонялась к варианту того, что Зелман, посылая за ней, просто дал этой девушке приблизительную сумму.
Мимо проносились спящие дома, желтые глаза фонарей, редкие вывески каких-то кафе и публичных домов, коих в Шалле за последний месяц развелось просто неприличное количество. Машина, очередной раз фыркнув, остановилась у какого-то грязно-серого здания. Надпись на двери уведомила пулей пролетевшую мимо нее Розу о том, что попала она в четвертую городскую больницу. Вслед за санитаркой поднявшись на второй этаж, Розмари пробежала несколько светлых коридоров, воздух в которых был пропитан ароматом каким-то медикаментов и запахом спирта.
Подбежав к первому попавшемуся в коридоре доктору, Розмари тут же воскликнула, не сильно заботясь о собственной вежливости:
— Где находится пациент Зелман Аркур?!
— Что? — удивленно отпрянул доктор. — А, вы, кажется, та самая девушка, о которой он говорил.
— Д-да, наверное! Вы его знаете? Где он? Я могу его видеть?!
Окинув взглядом костюм собеседника, Роза сделала для себя вывод, что он, скорее всего, был хирургом. Либо же санитаром. Только они носили бледно-зеленые костюмы на завязках.
— Успокойтесь, мисс, присядьте, — доктор кивнул Розмари на диванчик, притаившийся у окна в конце коридора. — Сейчас, я справлюсь о его здоровье, подождите две минутки.
Благодарно кивнув, Роза отошла, тут же падая на диван и осознавая, как глупо она выглядела. Тут же пришли тяжелое дыхание и одышка как у спортсмена, пробежавшего далеко не одну стометровку. Осмотревшись, Розмари не нашла на палатах ничего, кроме номерков. Ни одного названия. Ладно, значит, это хотя бы не отделение какой-нибудь интенсивной терапии или, того хуже, операционный блок. От сердца слегка отлегло.
— Мисс? — к девушке вышел пожилой хирург в том самом зеленоватом костюме. Она мгновенно вскочила. — Кем вы приходитесь Зелману Аркуру?
— П-подругой, — голос ее предательски дрогнул. Сердце билось удивительно часто. — Что с ним, доктор? Молю, не томите!
— У него есть родственники? Еще друзья? Адвокат? — сухо продолжил мужчина, перебирая в руках какие-то листки.
— Родственников нет, друзья… да, конечно. Рей Салэс, его же адвокат. А что, собственно за вопросы?
— Хорошо, — кивнул хирург, вновь возвращая все свое внимание девушке. — Мисс, я хочу попросить вас об одолжении, — хирург поправил на носу круглые очки. — Уведомите друзей о его кончине?
Мир перевернулся. Весь воздух из легких словно вышибли одним ударом, оттолкнув девушку. Роза, отступив, уперлась спиной в холодную стену и осела на влажный после уборки кафель. Она жадно глотала ртом воздух, качала головой в разные стороны, сильно сейчас напоминая сумасшедшую. Возле нее на корточки опустился тот самый хирург. Он несколько раз щелкнул пальцами у нее над ухом, что-то говорил, затем перешел на крик.
Розмари не слышала. Все вокруг окутал вязкий туман, сквозь который не пробивались звуки. С трудом она сфокусировала взгляд на стеклянном пузырьке, подносимом появившейся медсестрой к ее лицу. Отстранив его непослушной рукой, Роза немного глупо улыбнулась, тихо шепча:
— Что вы такое говорите? — она взглянула на хирурга. — Это же какой-то розыгрыш, да? — она знала, что говорит полнейшую чушь. Знала, что это неправда. — Это же не может быть правдой. Зелман, мой друг, он… умер?
Утвердительный кивок. Холодное спокойствие во взгляде. Неумолимый вердикт.
— Он не мог умереть, — Роза покачала головой, чувствуя слезы, градом покатившиеся по ее щекам. Перед глазами уже давно стояла мокрая пелена, сквозь которую она смотрела на суетящихся санитаров. — Я же вчера вечером гуляла с ним. Прошло всего несколько часов, — девушка взглянула на часы, висящие на стене. — Мы гуляли ночью, около часа он отвел меня домой. А сейчас всего шесть утра. Он же не мог умереть. Не мог ведь?.. Не мог! — Розмари рванулась вперед, но была успешно поймана подоспевшим санитаром.
— Успокойте ее, — констатировал хирург, что-то кивая подошедшему врачу в белом халате.
Девушку подняли, уложили на носилки. Держали за руки, что-то говорили. Но она все еще не слышала. В вену вошла тонкая игла шприца.
Ее усадили в мягкое глубокое кресло. Закрывая глаза, силясь не подчиняться действию лекарства, сковывающего мышцы и заставляющего разум неизбежно впадать в сон, Роза одними губами продолжала шептать одну фразу, повторяя ее как мантру.
— Не мог…
***
Когда Розмари очнулась, на улице уже давно рассвело. Из открытого окна тянулся слабый сквозняк да доносился тихий щебет каких-то пташек.