Как-то перед новым годом позвонила коллега по школе в Коломне и попросила помочь. Дочь Машенька подросла, весной заканчивает то самое училище, где работал Володя, и очень хочет поступать в Гнесинку. Но в Москве у них близких родственников нет, есть неблизкие, но отношения с ними не сложились. Поэтому Жанна Аркадьевна, как звали коллегу, отважилась обратиться к Елене Васильевне.
Надо сказать, что Елена Васильевна была всегда рада звонкам своих бывших коллег или учеников. Они не просто делились с ней своими новостями, но главное – напоминали ей о молодости, о ее любимом деле, несмотря на то что прежняя жизнь не была легкой и безмятежной. После переезда в Москву она больше не работала. Хотелось посвятить как можно больше времени семье. Особенно Андрюше, как ей казалось, нужна была поддержка, да и заработок ее уже не играл, как раньше, роли – сын обеспечивал всем, чем нужно, и даже больше.
Идея, что Машенька поселится на время поступления у нее, порадовала Елену Васильевну. Живая душа в доме, а если верить Жанне Аркадьевне, еще и расторопная, хозяйственная, может быть и помощницей. Андрюша не придал особого значения тому, что у них поживет какая-то девочка или девушка, его это не касалось, летом у него начиналась активная фестивальная жизнь, разъезды. Он совмещал европейские сольники, выступления с оркестрами, участие в жюри конкурсов. Дел наваливалось много, и ему было совсем не до Машеньки.
Елена Васильевна не заметила, как подошла к дому, но погода была так хороша, что не хотелось уходить от этого солнца и по-весеннему прогретых тротуаров. И все же она нажала на истертые кнопки подъездного кода.
Елена Васильевна повернула ключ в замке, и музыка за дверью тут же затихла. Она беззвучно закрыла за собой входную дверь, осторожно положила ключи на полку у зеркала, чтобы они не брякнули. В прихожей появился Андрей, как всегда задумчивый и немного растрепанный. Он взял сумку из рук матери, чтобы отнести на кухню:
– Чуть не забыл. Тебе звонили. Кажется, Жанна Эдуардовна. Или Леонардовна…
– Может быть, Аркадьевна?
– Может. Я не исключаю, – и он мило улыбнулся, зная, что она никогда не обижается на такие мелочи.
– Это насчет Машеньки. Она будет поступать в Гнесинку и немного поживет у нас. Хорошая девочка, из хорошей семьи.
– Мам, ну зачем тебе какая-то Машенька? Нам так хорошо с тобой. Кстати, чай будем пить? Мне через час на репетицию.
– Ты уедешь почти на три месяца! А я одна? Почти все лето?
– Давай тебе купим путевку в санаторий? – он опять широко улыбнулся. – Будешь принимать жемчужные ванны и ни о чем не беспокоиться.
– Не люблю я эти ванны и массажи. И к санаториям не привыкла. Я дом свой люблю. И тебя вот люблю. И хочу, чтобы ты был счастлив…
Елена Васильевна продолжать не стала, испугалась. Вдруг истолкует так, что эта Машенька – еще одна девушка, с которой она постарается его непременно свести поближе.
Она налила в электрический чайник воды и нажала на кнопку. Почти сразу он зашумел. Звуки закипающего чайника вместе с низкими лучами солнца за окном, отражавшимися в стеклах соседнего дома, наполнили кухню весенним теплом.
Еще одна весна. Еще один год. Елена Васильевна почему-то мерила жизнь именно веснами. Может быть, потому, что ее дорогой и единственный сын родился седьмого марта, как подарок ей к Международному женскому дню? Но почему же все так получается? Такой талантливый и такой успешный, а личная жизнь не складывается. Она понимала, что не должна рассуждать, как те матери, чьи сыновья и к сорока годам не могут создать семью. Нельзя к Андрюше подходить с обычными мерками. Он и в детстве был особенным мальчиком, и сейчас его жизнь никак не назовешь ординарной. И, честно говоря, она не представляла, как бы он смог совместить свою бесконечную занятость с заботами семейного человека. Он же всегда либо за роялем, либо с партитурами.
С другой стороны, она отчаянно боялась, что сын так и останется старым холостяком. Одиночество в старости, когда ни детей, ни друзей, – может ли быть что-то страшнее? Чем ее сын хуже других? Он же приводил домой девушек и даже знакомил. Взять хотя бы Лику. Он приходил с ней последний раз, наверное, полгода назад. Лика скрипачка, они тогда готовили программу для новогодних концертов, должны были играть в дуэте. У Елены Васильевны душа просто пела: хорошенькая, хрупкая, нежная, воспитанная, умненькая Лика и рядом Андрюша, несколько смущенный. Они так весело болтали. Но потом что-то случилось, Лика больше не появлялась, Андрюша замкнулся, а Елена Васильевна его ни о чем больше не спрашивала.