– Я боюсь. Вдруг она там?
Елена Васильевна шагнула к подъезду и стала нажимать кнопки кода.
– Не бойся, она же не может просто так к нам войти. Цифр я ей никогда не называла.
– Она могла проникнуть с кем угодно, – настаивала Машенька и, как будто загипнотизированная, смотрела на дверь.
– Хорошо. Я пойду вперед, а ты незаметно за мной. И хватит тебе жить в страхе. Ты забыла? У нас с сегодняшнего дня новая жизнь.
Елена Васильевна поднялась на свой третий этаж и нагнулась через перила, разыскивая в прохладной темноте Машеньку, крадущуюся беззвучно вдоль стены:
– Путь свободен! Да здравствует новая жизнь!
Елена Васильевна повернула ключ в замке и открыла дверь, одновременно с тяжелым сердцем думая о предстоящем разговоре с Жанной Аркадьевной, избежать которого вряд ли удастся. Пройдя в квартиру, она, вздыхая, включила телефон. Казалось, он должен зазвонить в ту же секунду. Но телефон молчал, растягивая муки предчувствия неприятного разговора.
В напряженной тишине Елена Васильевна и Машенька разбирали и разглядывали покупки. Машенька – с радостью, Елена Васильевна – с тихим недоумением. Она могла понять нужность и пользу справочника и двух учебников, которые они в итоге выбрали для осуществления своих дерзких планов. Но все эти книжки в цветастых обложках… Наверное, она просто слишком далека от литературы. Ведь должен же быть в них какой-то смысл, если их столько людей читает. Но она ничего не могла с собой поделать: они напоминали ей своим видом все те же чипсы, невкусные, несерьезные и совсем неполезные.
Телефон зазвонил ровно тогда, когда о нем все забыли. Жанна Аркадьевна категоричным тоном сразу направила ход беседы. К сожалению, она не может сейчас приехать в Москву, у нее другие дела, отпуск, путевка, что-то еще. Но как только она вернется, она обязательно задаст этой разболтавшейся негодяйке хорошую трепку. А пока вынуждена попрощаться.
Елена Васильевна положила трубку и, закрыв глаза, медленно и с облегчением выдохнула:
– Фу-у-ух…
III
Концерт закончился, и Андрей был этому рад. В следующий раз все же надо будет настоять на закрытой площадке. Свежий воздух вреден – и для пианиста, и для рояля. Как будто никто не думает о том, каково это – играть непростые вещи в душном июльском южном городе. Хотя погода, надо признать, для Экса была вполне щадящей: солнце и днем совсем не жгло, а приятно грело, как бывает ближе к осени. А в сумерках воздух становился и вовсе как парное молоко, нежно окутывая пахучим теплом, как будто обещая неизменное удовольствие и в предстоящий вечер, и в ночь, и в утро, и на следующий день – всегда.
На фестиваль в Экс-ан-Прованс его приглашали уже не в первый раз. Ему везло: устроители старались сделать для его сольника все по высшему разряду – хорошая гостиница в пешей доступности от места выступления, такси из марсельского аэропорта. Все было вполне удобно, хотя другие музыканты, бывало, жаловались – в Вербье или Зальцбурге с ними обходились куда учтивее, чем здесь. Да и по части организации австрийцы и швейцарцы даже в мелочах держали марку.
Переодевшись после выступления и отправив концертные вещи в отель, Андрей сразу почувствовал себя гораздо легче и свободнее. Анни, предоставленная ему в качестве помощника, вызвалась проводить его от Отеля Мэнье, где он играл, до Театра Архиепископа. Через четверть часа там начиналось выступление молодежного оркестра из Бразилии. Андрей с большим скепсисом слушал восторги друзей и коллег после концерта бразильцев в Москве. Но знаменитый своей харизмой дирижер – Энрике Гонсалес – лично прислал ему приглашение, когда узнал, что они будут выступать на фестивале в один день, только в разное время.
– Анни, вы вовсе не обязаны меня провожать. Здесь идти пару минут, и дорогу я знаю.
Девушка рассеянно улыбнулась, слегка встряхнула длинными темно-русыми волосами и поманила рукой стоявшего в стороне парня.
– Мне надо убедиться, что вы не заблудитесь. Первый поворот налево, а там сразу увидите, где будут все толпиться. Месье Гонсалес обещал встретить вас у входа. Время есть, можете не спешить. Хорошего вечера!
– И вы наслаждайтесь, – уже вслед уходящей в обнимку паре бросил Андрей.
В этом городе надо жить или, еще лучше, быть туристом или отдыхающим, чтобы никуда не спешить, а главное – ни с кем по обязанности не общаться.
На фоне темнеющего вечера фонари горели все ярче, окрашивая дома, дорогу и узенькие тротуары в теплый желток. С самого первого визита Андрей отмечал солидную каменную закопченость исторического центра этого старинного французского города. Иногда он казался даже больше итальянским. Высокие узкие окна в мелкой обрешетке, кружева узеньких балконов, частые водосточные трубы, напоминающие бамбук, массивные двери, украшенные резьбой – и по солидному старому дереву, и по каменному обрамлению. Чем южнее, тем тоньше работа по камню.