Я пускал Стасика в ванную, так как считал, что это здорово – если Стасик доживет до ста лет. Будучи героем, я напротив, не рассчитывал дожить до ста лет, так как герой живет недолго, но ярко. А Стасик, дожив до ста лет, мог моим потомкам и будущим почитателям рассказать обо мне, как мой современник, дать, таким образом, моим потомкам возможность прикоснуться к моему живому грубому образу, почувствовать мое живое горячее дыхание. Стасик был для меня шансом.
Да, я не делал по утрам зарядку для кожи лба и не рассчитывал прожить до ста – не геройские всё это мазы. Напротив, я считал, что поэт должен быть больным. Да, все правильно. И более того. Чем более велик поэт, тем более болен. Правда, была в этом одна проблема. Скорость убывания здоровья чаще всего намного превышает скорость признания, и в этом смысле первое любопытство широких кругов почитателей: А кто это там появился? - может застать поэта уже непосредственно в гробу. Это грустно, кстати.
Итак, я пускал Стасика в свою ванную, и он там омолаживался. Правда, через некоторое время на Стасика пошла войной моя мама. Связано это было с тем, что из маминого, то есть, нашего холодильника стали пропадать продукты – творог, огурцы и яйца. Мама моя в молодости работала в КГБ, и там ее обучили логике и наблюдательности. Мама долго скрытно наблюдала за Стасиком. Потом логика ей подсказала, что пропажа продуктов всегда совпадает с сеансами омоложения Стасика в нашей ванной. Мама стала подозревать, что Стасик ворует продукты и скрытно жрет их в ванной. Мама попросила меня, чтобы я сказал Стасику: если он хочет есть, пусть так и скажет, и она его покормит, а таскать яйца Стасику неприлично, потому что он же человек, а не хорек.
Я попросил Стасика признаться маме, что он голоден, и обещал, что мама его накормит. Но выяснилось, что логика КГБ дала сбой. Оказалось, Стасик и правда таскал яйца и творог, но не ел их, как хорек, а накладывал на себя. Творог Стасик втирал в голову, чтобы предотвратить неизбежное после ста лет биологической жизни облысение, затем он разбивал себе на голову яйцо, и оно естественно стекало по голове Стасика – это было нужно для увлажнения кожи головы. Ну, и, наконец - Стасик натирал огурцом свое лицо, для его омоложения.
Я тут же радостно сообщил своей маме, что зря она так о Стасике думала, и что он не ест наши яйца, а разбивает их себе на голову. Мама, наоборот, еще больше рассердилась, и сказала, что Стасик –педик, и что бедная его (Стасика) мама: родить педика – это всегда грустно для матери, и что она (моя мама) еще простила бы Стасика, если бы он тупо ел наши яйца, как хорек, потому что он молод, а в молодости у человека растут кости и поэтому всегда хочется есть, но раз Стасик цинично разбивает купленные мамой яйца себе на голову, то он педик, а она категорически против педиков, и особенно – против педиков в своей ванной.
Вообще, мама Стасика не любила. Она мотивировала это тем, что у нее интуиция, или нюх. И что она чует говно за версту. Это было еще одно из умений, полученных мамой в КГБ.
Но я был тогда юн, и маминому чутью не верил. Я защищал Стасика. Я говорил:
Мама, Стасик просто следит за собой, потому что хочет прожить до ста лет.