В ближайшем к пожарной части дворике, за котельцовой стеной, жила слепая бабушка. Совсем слепая. Имени ее я не знал, хоть она была знакома мне, как и большинству моих сверстников с нашей улицы. Она дарила нам, мальчишкам без стыда, отца и совести – конфеты. Стоило подойти к ее калитке и постучать, как из дома появлялась она с розовым – всегда розовым - бумажным свертком, полным шоколадных конфет. Не было случая, чтобы конфет у нее не нашлось. Конечно, такая любовь к детям требовала определенных расходов. Но слепая бабушка тянула их, потому что разводила и продавала на базаре кур. В ее крошечном дворике, по которому она передвигалась с филигранной точностью слепого, постоянно проживало десятка три белых кур. Они были белые, сытые, любимые.
Все замерли. Когда пожарные начали испытание. В следующую секунду водяной столб взметнулся в воздух и ударил по одному из кладбищенских тополей. Струя смела множество ветвей и воробьев, которые, смешавшись с тонной воды, опали на древние могилы Армянского кладбища. Наблюдатели – все мы - были впечатлены, воробьи – деморализованы пережитым, обитатели заброшенных могил – удивлены обильным орошением, а испытатели, пожарные - не удовлетворены результатом. Не то чтобы совсем, но – слабо, неубедительно.
- Нет той, - сказал один из пожарных, имея в виду, видимо, мощность.
Или радость. Нет той. Так он сказал, я это запомнил. Я много раз это повторял потом. Когда не наблюдал должной. Мощности, радости, скорби и красоты. Нет той.
Следующей мишенью для испытания – на этот раз не пушки, а главной гаубицы, была выбрана, дабы не валить тополей, котельцовая стена – та самая, отделявшая пожарную часть от двора слепой бабушки. Трудно сказать, почему. Душа пожарных – потемки. Скорее всего, дабы понять, свалит-таки давление в одиннадцать ебических атмосфер стену - или, может, не свалит? Исследовательский интерес – да, вот что двигало пожарными. А может, нет. Как бы то ни было, пожарный танк с водометной гаубицей на борту занял исходную позицию – по стене, прямой наводкой, метров с десяти.
-Максимум, - долетели до нас взволнованные голоса пожарных, - ставь на максимум!.
Удар был эпический. Ебическая сила в нем была.
Тут короткое отступление. Ебическая сила, надо сказать о ней. Она постоянно проявляет себя, она есть, ебическая сила. Попробуйте покормить стаю воробьев хлебом. Сразу же в стае воробьев выделится один, который есть не успевает, потому что гоняет других воробьев – клюет их в тщедушные тельцы, в общипанные ёбла, пиздит и обижает товарищей, отгоняет от корма, обрекает на голодную смерть. А сам – худой, потому что не ест, есть некогда - занят самоутверждением. Что движет таким воробьем? Ебическая сила. Или вот – жил-был художник-акварелист, ему бы акварели писать, а он решил Россию завоевать. Что им двигало? Ебическая сила. Но Россия встает страна огромная, встает на смертный бой, и вместе с Россией встает уже ее ебическая сила, а это страшная сила, и эта сила маму ебет акварелиста-оккупанта, и акварелист по концовке, пав духом, пускает себе пулю в башню из дамского «Браунинга». Что само по себе унизительно. Вот это и есть – ебическая сила. В двух словах, конечно.
Никогда прежде и никогда после не видел я ничего подобного, и даст бог, не скоро увижу. Котельцовая стена повела себя, как горячее шампанское. Пудовые камни брызнули во все стороны, и стена от удара ебической силы одним направленным пучком улетела во двор слепой бабушки и адским котельцовым дождем опала на головы домашней птицы. Над бабушкиным двором взметнулось облако белых перьев, и в следующую секунду двор взорвался криком боли. Кричали все, кто выжил – таких было немного, но все старались.
Мы – дети, взрослые и пожарные - бросились смотреть, что там, кто умер, кто жив. Это всегда интересно.
Картина во дворе слепой бабушки удовлетворила пожарных: множество подавленных в биточек кур, покалеченных, трепыхающихся, орущих, проклинающих человека. И облако, прозрачное облако белого пуха и перьев.