Сашу вызвали с урока к директору. Потом он нам рассказал, что его долго там пытали, сначала требовали, чтобы он признался, кто его этому научил и кто ему дал поручение всех мальчиков научить этому. Видимо, были подозрения, что за Сашей стоит кто-то – враг, взрослый, опасный. Но Саша никого не выдал, потому что выдавать было некого – он сам как-то до этого дошел, а рассказывал всем потому, что ему понравилось, и он хотел поделиться с друзьями радостью. Тогда директор коварно спросила:
- Тогда почему ты всех этому учил в туалете, тайком, и шепотом?
Саша не знал ответа на этот вопрос. Действительно, почему? Откуда Саша знал, что учить друзей этому надо в туалете и шепотом? Конечно, это было инстинктивно. Но Саша не знал этого слова, потому что был первоклассником, и он молчал.
Тогда директриса, полагая, что Сашу почти надломала и нужно надавить совсем чуть-чуть, чтобы он выдал имена своих опасных покровителей, вызвала из нашего класса нескольких девочек, самых красивых, поставила Сашу перед ними и приказала ему делать то, что показывал мальчикам. Ставка была на то, что Саша должен был сгореть со стыда, навсегда проклясть онанизм и назвать имена покровителей.
Но ставка проиграла: Саша довольно охотно показал всем девочкам то же, что и мальчикам. Одна из девочек упала в обморок, а другая девочка стала проституткой – конечно, потом, много лет спустя.
А Сашу Айзберга исключили из школы. Саша Айзберг покатился по наклонной, стал хулиганом, часто дрался на улице, занимался каратэ. Учился он потом в другой школе, школе для хулиганов, говорят, что там директор бил учеников, учебниками по голове, и лицом об парту, а иногда старшеклассники били директора, когда удавалось его подловить вечером пьяного на улице, и оставались безнаказанными, потому что директор наутро после синьки никогда ничего не помнил.
Но в нашей школе Саня Айзберг навсегда остался легендой. Так бывает – героя могут отовсюду исключить и выгнать, но он все равно остается там, откуда его исключили - остается легендой. Саша Айзберг был первый и последний первоклассник в истории школы, который драчил на глазах самых красивых девочек и директора, к тому же, драчил по приказу директора, и лучших девочек привели ему тоже по приказу директора. Конечно, Саня был герой. Как героя, его украшает и возвышает то, что он об этом не знал. Герой часто не знает, что он герой.
Много лет спустя, уже став взрослым, я встретил однажды Сашу Айзберга, на улице. Саша, оказалось, сначала много лет был бандитом, потом стал успешным бизнесменом. Я тепло поблагодарил его за все, чему он меня тогда, в первом классе, научил. Саше было приятно, что я его помню, и что я помнил его все эти годы. Он даже смутился и сказал:
- Да ладно. Не за что. Будет че надо – звони мне в офис.
И дал мне визитку.
Как видно из этой истории, героем человек может стать, пропагандируя что угодно, даже самые простые вещи. Главное – в них верить и не бояться.
О Гоголе
Когда я научился читать, я почему-то начал страшно читать. Страшно много. Мне все было интересно. Я читал по книге в день. Сначала я прочитал все книги в нашем доме, а их было много, потому что их собирала моя мама – тогда было модно собирать книги, и мама моя их откуда-то доставала тоннами. Я перечитал все книги, которые достала мама. Я читал все подряд – детскую литературу, взрослую литературу, я прочитал всего Гоголя, а когда мама откуда-то достала Гегеля, я прочитал и Гегеля. Я был тогда во втором классе, и несколько раз в школе порывался рассказать моей первой учительнице все, что я знаю. Я рассказал ей про Гоголя и Гегеля, и она запретила мне в школе рассказывать то, что я знаю. Меня это насторожило тогда, но учительница мне объяснила, что просто другие дети не знают ничего про Гоголя и особенно, про Гегеля, и если я начну про Гегеля рассказывать при всех, получится, что я задавака. Это меня временно убедило.
Когда я прочитал все книги, мама стала паниковать. Я ведь на протяжении своей жизни то и дело давал ей повод думать, что все-таки у меня что-то наложилось по линии отца, мощного звездолета. Каждый раз мама хватала меня в таких случаях за руки и вела к врачу. Одному и тому же. Но он всегда выгораживал меня, и всегда продлевал маме справку, что я нормальный. Мама на какое-то время успокаивалась.