— Ма-а-а-а-ать твою-ю-ю! — я ору, когда Хаггерти бросает меня в узкую дыру. Реальную дыру в крыше. Я падаю. Глаза крепко зажмурены. Я кричу, как маленькая сучка. — Я же сейчас умру!
Бам.
У меня перехватывает дыхание. Я словно пораженная падением на поверхность, которая не совсем мягкая или твердая.
Хаггерти падает рядом со мной.
Тишина.
— Ты дышишь? — говорит он едва слышно.
Думаю, да.
— Что-нибудь болит? — спрашивает он.
Все. Все болит.
— Можешь открыть глаза?
Я слишком напугана.
— Здесь мы в безопасности. Когда будешь готова, сядь.
— Когда буду готова? Когда я буду готова? Сесть? Не думаю, что смогу пошевелиться в течение нескольких дней. Ты только что сбросил меня с крыши в чертову дыру.
Он чуть не убил меня. Кто, черт возьми, этот человек? Неужели я умру из-за потерянного телефона и бесплатного торта.
Глава вторая
Хаггерти отводит меня в комнату. Там стоит грязный серый диван, старый телевизор с антеннами в виде заячьих ушей и деревянный журнальный столик, у которого не хватает большого куска на одной из четырех ножек. Это место — настоящая свалка. Не уверена, чего я ожидала, когда шла за этим высоким мужчиной по жуткому коридору, но только не этого.
— Не двигайся. — Челюсть Хаггерти напрягается, а губы сжимаются в тонкую линию.
Я стою, застыв посреди этой старой пыльной комнаты, и больше всего на свете хочу уйти.
— Почему ты преследовала меня? — Он проводит рукой по своим каштановым волосам.
Я не отвечаю. Вместо этого меня внезапно начинает бить дрожь. В этой маленькой сырой комнате пахнет несвежим элем. Мужчина передо мной огромного размера и роста… В меня только что стреляли.
Боже. Что здесь происходит? Что я наделала?
— Глупая девчонка. Сколько тебя лет? Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…
— Двадцать, — прерываю я дрожащим голосом.
— Двадцать. Дерьмо. Тебе не стоило следить за мной.
Ну да, конечно. Я уже и сама это поняла.
— Что мне с тобой делать? — он делает шаг вправо, затем влево, прежде чем остановиться. — Думаю, я могу отдать тебя под охрану полиции или, в худшем случае, отдать под защиту свидетелей. — Кажется, он разговаривает скорее сам с собой, чем со мной, но я все равно слушаю. — Сука! Это пиздец. Что, если мне придется… — Я вижу, как дергается его кадык, когда он сглатывает. — Что, если я не смогу вытащить тебя отсюда, и ты надолго застрянешь во всем этом? Они видели тебя. А я понятия не имею, кто они такие. Возможно, я не смогу защитить тебя, если ты не будешь со мной.
— Защитить меня? О чем ты говоришь? Я тебя не знаю. Со мной все будет в порядке. Мне нужно успеть на автобус и вернуться домой. — Я резко разворачиваюсь на пятках и направляюсь к двери, через которую мы вошли.
Рука Хаггерти сжимает мое плечо. Его дыхание касается моего уха, прежде чем он шепчет:
— Если ты пойдешь домой, Миранда, тебя убьют. Эти люди, мои люди, все эти подонки, которых я пытаюсь убрать с улиц… у них повсюду есть информаторы. Кто-нибудь узнает, что мы были вместе в том магазине.
Я с трудом сглатываю, звук такой же громкий, как стук моего сердца, отдающийся в ушах.
— Хочешь жить? — его голос мягок. Он ослабляет хватку.
Я киваю.
— Хорошо. Тогда садись и слушай.
Я подхожу к серому дивану и падаю на него, кашляя от облака пыли, которое витает вокруг меня. Вытерев лицо руками, я кашляю в ладони. Я дрожу. Страх пронзает мой желудок, как реактивный истребитель.
Я хочу домой.
Хаггерти достает неизвестно откуда старый расшатанный стул и ставит его передо мной. Он сидит так близко, что его джинсы трутся о мои голые коленки. Наклоняет плечи вперед и упирается локтями в бедра.
Я смотрю на него, надеясь, что мой взгляд такой же холодный, как тот, которым он смотрел на меня на улице.
Наступает тишина. Это не очень комфортно и не обнадеживает.
Он собирается говорить?
Он ничего не говорит.
Я окидываю взглядом его лицо. Впервые по-настоящему оцениваю внешность Хаггерти. Раньше я была так увлечена свадебными тортами Алессандро, что обратила внимание только на очевидные детали этого мужчины: черная куртка, темно-карие глаза, каштановые волосы. Но теперь я вижу его отчетливо, и меня сразу привлекает тонкий шрам на его скуле.
Кто ты такой, Хаггерти?
Опустив взгляд, я осматриваю его щетину, пока она не исчезает под подбородком. У него точеная линия подбородка. Он определенно грубоват, но неотесанно красив.