Как он это делает? Он знаком с господином Мияги лично?
— Отп… сти… ня. — Я пытаюсь что-то сказать, но у меня перехватывает дыхание.
Он слегка ослабляет хватку.
— Что это было?
— Отпусти меня!
— Я собираюсь спросить тебя еще раз: ты позволишь мне показать тебе, как это делается, хорошо?
— Да. Ладно, да. Я бы не хотела, чтобы в следующий раз ты откусил мне сосок.
— Обещаешь? — спрашивает он, смеясь.
— Да. — Я задыхаюсь. Я сейчас сделаю все, что угодно. — Выпусти меня из своей подмышки.
Как только меня освобождают, я, пыхтя, отступаю назад, мгновенно сгибаясь пополам.
— Хорошая девочка, — говорит он. — Как твой клитор?
Я встаю. Свирепо смотрю на него. Мелкие морщинки складываются у его глаз от удивления.
— Пульсирует, — рычу я.
— Иди сюда. — Он обхватывает меня одной рукой и подает мне знак подойти к нему.
У меня ничего не осталось. Никаких фокусов. Никаких сил. У меня раскалывается голова. Кожа на животе горит; надо было надеть футболку, а в висках до сих пор пульсирует боль.
— Ты меня поцарапал, — говорю я, глядя на свой живот.
— Я же просил тебя надеть футболку, не так ли? Но разве ты послушалась?
Неважно.
Я закатываю глаза и обхватываю бедра руками.
— Иди сюда, я научу тебя.
— Мы можем сделать перерыв?
— Нет.
— Но я устала.
— Если на тебя нападают, тебе нужно собраться с силами, так что сейчас самое подходящее время.
— Я думаю, что ты задира.
— Нет. Я пытаюсь научить тебя, как спасти свою жизнь, как сбежать, раз уж ты упорно идешь наперекор всему, что я тебе говорю, например, не впускать никого в дом.
И снова он вернулся к этой теме. Неужели он ничего не может оставить без внимания?
— Ты будешь нежен?
— Я буду нападать.
Глядя на его самодовольное лицо, мне снова хочется попробовать свой трюк с коленом, но для этого нужно двигаться, а я не хочу двигаться.
Лэйн делает шаг ко мне.
Я отступаю на шаг.
— Я собираюсь обнять тебя. Вот и все.
— Обнять? — мне нравится, как это звучит, потому что Лэйн обнимает всем сердцем, а не только конечностями. Ты чувствуешь его заботу, его сострадание и его потребность в утешении, когда находишься в его объятиях. — Давай, — говорю я, едва открывая рот, потому что это требует энергии, которой у меня нет.
Большие, толстые руки обвиваются вокруг моей спины. Его тело прижимается к моему. Он так мне хорошо подходит.
Я прижимаюсь к груди Лэйна и наслаждаюсь его комфортом, пока он не отстраняется.
— Тебе лучше?
— Ага, — отвечаю я. — Вернись и обними меня еще раз.
— Нет.
Наши взгляды встречаются.
— Сейчас я покажу тебе защитные приемы.
— Хорошо. — Я надуваю губки.
— Мы будем двигаться медленно.
— Я могу медленно двигаться. — Ну, думаю, что могу. Если нет, то лягу на пол, как опоссум, притворяясь мертвой. Это может сработать.
Лэйн стоит передо мной на расстоянии вытянутой руки. Он напрягает мышцы, и я наблюдаю, как ритмично бьется артерия на его шее.
О, боже, судя по всему, он серьезно относится к преподаванию.
— Первое, чему ты научишься — это то, что мы называем «удар молотка». Какой бы предмет ты ни нашла вокруг себя — чашку, связку ключей, картофелечистку, — не имеет значения, что это такое, главное, чтобы ты могла с легкостью взять его в руки и чтобы он был весомым или острым.
— Хорошо. Вес или острота.
— Итак, я хочу, чтобы ты быстро осмотрела комнату и нашла что-нибудь.
Я смотрю налево, затем направо, пока не замечаю металлический таймер для приготовления яиц у плиты. Я бросаюсь к нему и беру его в руки.
— Хорошая работа, — говорит он, когда я возвращаюсь на прежнее место. — Теперь поставь ноги на пол и внимательно смотри на меня.
Я делаю, как он говорит. Смотрю ему в глаза. Затем улыбаюсь, как будто это нелепо, потому что нелепо то, что я держу металлический таймер для приготовления яиц в качестве оружия.
— Не улыбайся. Я страшный чувак.
Он может быть страшным парнем, это правда, но я знаю другую сторону Лэйна, добрую и поддерживающую — он не так страшен для меня. Лэйн бросает на меня свой суровый взгляд. Моя улыбка исчезает. Я сосредотачиваюсь.
— Теперь переведи свой взгляд на каждую из моих самых уязвимых точек.
Я сразу же перевожу взгляд на его промежность.
— Начиная с глаз.
— А. — Я снова смотрю ему в глаза.
— Мы не нападаем сразу же на самое очевидное место, потому что они поймут, о чем ты думаешь, и остановят тебя прежде, чем ты успеешь что-либо предпринять.